Из-за спины бахнул выстрел, и ствол винтовки с вышки исчез. Попала! Ай да Бэт, ай красавица! Теперь я ей жизнь должен. Рассиживаться было некогда, поэтому я вскочил на ноги и рванул к забору, скидывая на ходу дробовик. Ворот в деревне не было. Ну, как не было, въезд был перегорожен бревном на козлах, чтоб проехать нельзя было, а вот пройти можно. Но в этот раз гостям были не рады.
Из-за бревенчатой стены вышел мужик с каким-то мушкетом, и прицелился в меня. Пока я на бегу вскидывал двустволку к плечу, пока соображал, этот хрен нажал на спуск, и я увидел как кремниевый замок поджог порох, и через секунду мушкет сказал "пфук!", И выплюнул пулю под ноги стрелку.
Тот скорчил страшную рожу, открыл рот чтоб что-то проорать, но не успел — я шарахнул по нему дробью. Да! Дробовик — это вам не мушкет! Это серъезно! Бандит получил заряд дроби в грудь, и упал на спину, отбросив свое оружие. Я выиграл сражение, но не войну! Добежав до частокола, спрятался за ним и прислушался. С другой стороны шла возня, кто-то отдавал какие-то команды, кто-то куда-то бежал, голосили бабы.
"Это что же получается?", думал я, вытаскивая гильзу из ствола, и досылая новый патрон, "мне надо всю деревню вырезать? Да какая разница, спасайся кто хочет!". Защелкнул стволы и быстро выглянул за угол и спрятался. Из деревни бахнул выстрел, и в то место, где я высунул свою глупую башку прилетела дробь, вышибив из частокола щепки. "Не попал бы ты, засранец!", радостно подумал я. Наглость — второе счастье, и я заорал страшным голосом:
— Я — чистый! Всех убью, один останусь! Спасайся кто жить хочет! АааАааар! — высунул ствол за угол и выстрелил не глядя.
Рядом завизжала баба и заплакал ребенок, где-то дальше по улице другая баба протяжно завизжала "чистыыыый" и побежала, ее рев удалялся, за углом писклявый голос насмешливо протянул "мазииила", и большего я не добился. Переломил ружье и заменил стреляную гильзу на новый патрон. Осталось пять штук в запасе. А потом все как-то стихло.
У меня аж ухо больше стало от того, как я прислушался. По улице кто-то шел, и вел скотину, судя по топоту. Или на козе ехал с поводырем, хрен поймешь. А народ перешептывался как-то нехорошо, никто не орал и не бегал. "Ой, щяс что-то будет…" пронеслось в моей голове.
— Выходи, чистый. — прозвучал твердый, властный голос. У меня аж колени подогнулись. — Выходи, я ждал тебя.
"Ну вот хрен тебе, ждал он меня" — подумал я.
Выходить как-то не хотелось. Вот прям совсем. Но… Я ж решил что в рот компот, сдохну — так сдохну. Стараясь не трястись и не дышать слишком часто, я вышел из-за стены, и встал посередь "ворот" Ашле, расставив ноги и держа двустволку двумя руками навскидку.
То, что я встал в геройскую позу, меня и спасло. Иначе точно сел бы. Или убежал. Напротив меня, метрах в двадцати, стоял здоровенный мужик, в кожаном с заклепками и шипами жилете, кожаных штанах, и советских армейских сапогах. Одежда мужика была украшена бусами, висюльками, старыми значками, при этом оружия видно не было. Длинные черные волосы до плеч, суровые черты лица, жесткий взгляд. Что за хрен — непонятно, но страшный. Страшнее этого урода была только его собака. Ебучий змей-горыныч! Огромное тело, человеку по пояс, жесткая короткая шерсть, массивные лапы, и три, три мать его, головы! С огромными пастями! В той пасти моя глупая голова целиком поместится! Ахренеть!
Вид я старался иметь невозмутимый, но дрогнувший голос меня сдал:
— Ты еще что за хрен? — визгливо пропищал я.
— Я — Эмир, вождь поселения Ашле. — слегка насмешливо ответил гад.
А еще воевать с ним хотел. Капец! Я таких крутых тут еще не видел!
— А это — мой верный слуга, Креберус! — вещал дальше Эмир, указывая на свою страхолюдину. — Властелины ада даровали его мне, чтобы вселять ужас в моих врагов!
Ага, врагов. Тут вся деревня по стенам размазалась, включая боевиков, и старалась лишний раз не дышать.
— Я ждал тебя, — не унимался вражина, — слепая Лия предсказала, что придёт чистый, который меня убьёт.
Пафоса — хоть отбавляй. Но кое-что стало ясно.
— И сегодня мой Креберус разорвет тебя на куски!