– Чепуха твои книги! Ты читаешь чужую фантазию, которой до истины ровно столько, сколько бесконечности до предела. Это невозможно! Да и кто пишет эти книги? Вспомни факты из психологии: что ни писатель, то шизофреник, больной, умалишенный. Творчество и безумие держатся за руки, и эти люди пытаются говорить о любви? Они же в этом мире не живут! Вся их жизнь – иллюзии, фантазии и сублимация! Они пишут от невозможности, отсутствия или неудовлетворенности сексом!
– В таком случае мир построен на безумии! – воспротивилась она.
– Это естественно, нам его навязали. Разве ребенок под своими желаниями скрывает хоть какие-то нравственные мотивы? Он рождается чистым, а общество с радостью накачивает его теми табу, которые выгодны взрослым. И мы доверяем себя опыту людей, которые до сих пор не могут справиться с голодом и нищетой в мире, имея на это ресурсы.
– В противном случае наступит хаос!
– Я говорю не об этом.
– Ах да, о том, что нельзя любить противоположный пол!
– Я говорю не об этом! – повторил он.
– Не доверять противоположному полу. Точно! – иронизировала она.
– Разве нельзя любить, не доверяя? – спросил он, делая акцент на слове «нельзя».
– Тогда что же это за любовь такая? – поинтересовалась она.
– С мозгами любовь, с мозгами! Если бы люди использовали в равной степени любовь и мозг, то проблем бы не было. Все должно быть уравновешено. Ты ведь знаешь, что такое противоположности, да?
– Ну, разумеется, знаю!
– Умница. Так вот, проявляя любовь, нужно проявить и недоверие, иначе человек утонет под волнами иллюзий. И виноват будет он сам!
Они продолжали дискутировать, а я лежал и слушал. Было неожиданно узнать, что у Виктора Александровича есть дочь. Причем, мне казалось, что она моя жена из прошлой жизни. Однако в этой жизни она была абсолютно адекватной и вполне критически мыслила.
Прошлая жизнь была или далеко позади, или просто не так отвратительна, но последние события перевернули мое мировоззрение. Я стал с недоверием относиться к женщинам. Конечно, это касалось не всех, но каждая могла заслуживать этого, и уже потому не было желания хорошо относиться к большинству. Я помнил свою жену, она была чудесной женщиной. Быть может, только это уберегало меня от того, чтобы заклеймить целый мир печатью безнравственности.
Глава XI
Как-то я консультировал одного молодого человека. Его ситуация в некотором роде напоминала мою собственную.
«Мне двадцать лет. За эти годы я попробовал в своей жизни, наверное, все из разумного и доступного человеку с моим материальным положением. Что можно еще хотеть и к чему можно стремиться? Этого я не знаю. Меня ничто не забавляет и мне ничто не интересно. Вообще, не знаю, какой смысл дальше жить, ведь жизнь какая-то скучная, в ней нет ничего такого, что затягивало бы так сильно, чтобы хотелось постоянно к этому стремиться, достигать и быть счастливым по достижении…»
– Каким ты видишь общество? – задал я рядовой вопрос. Он всегда звучал после первого, в котором я спрашивал о том, что беспокоит клиента. Это давало мне понимание того, что в человеке не так.
– Общество? Его существование бесцельно и носит потребительский характер. Я учусь на экономиста и вижу, что люди – это какой-то товар, они просто продают себя, а счастья им это не прибавляет. Миллиардеры были одержимы манией увеличения денег, но счастья им это тоже не принесло. Счастье даже не в деньгах… я не знаю, в чем…