Когда Ильза вернулась в постель, она не верила, что сможет заснуть. Девушка думала о своем появлении на свет, о вынужденном разделении с семьей, о сиротском приюте в большом старом доме. Жалость к себе давила так сильно, что она не заметила, в какой момент ее пленил сон. Второй раз девушка проснулась через несколько часов.

Сны Ильзы были яркими из-за недавних событий. Рыбный рынок. Клуатр Вестминстерского аббатства и жуткий фонтан, скрывавший лестницу в другой мир. Незнакомец в черном капюшоне. Огромные волки.

И силуэт юноши в темноте. Или это была пантера? Еще находящийся в полудреме разум создавал видения, рассказывающие истории о ее родителях и прошлом. Однако, когда Ильза проснулась, видения рассеялись, как дым, развеянный ветром реальности. Теперь, когда золотистый утренний свет лился сквозь шторы, полуночные открытия казались Ильзе столь же неправдоподобными и фантастическими, как и ее сны.

Тем не менее Ильза не могла отрицать правды. Существовали факты, которые она признавала. Некоторые кусочки головоломки соединялись друг с другом воедино, создавая общую картину.

Бог даровал мне этот дом, дитя. Он будет рад тому, что оказал мне Свою милость…

Бывшей экономкой лорда Уолкотта оказалась мисс Митчем – настоятельница приюта, который когда-то был для Ильзы домом. Женщина, наполнившая ее детство страданиями, которые девушка так отчаянно хотела забыть. Лорд Уолкотт доверял мисс Митчем настолько, что завещал ей дом и все свое имущество, а также оставил Ильзу на ее попечении. Вполне логично, что он также посвятил мисс Митчем в тайну своей магии. Именно поэтому женщина знала, кто такая Ильза, еще до того, как девушка открыла в себе необычные способности. Понятно, почему мисс Митчем так старательно пыталась «исцелить» именно Ильзу, а не кого-то еще.

И теперь девушка узнала, что ее страдания были лишь половиной всех бед, виной которым была мисс Митчем. Настоятельница искренне верила, что именно ей Бог наказал избавить Ильзу от ее магии и зла. Мисс Митчем была убеждена в этом так отчаянно, что врала не только Ильзе, но и окружающим. Она инсценировала смерть девочки для людей, которые могли бы ее спасти.

Беспомощный гнев охватил Ильзу, и она сжала зубы, чтобы не расплакаться. Девушка часто пыталась убедить себя, что настоятельница ее старого приюта больше никогда не сможет причинить ей боли. Она ведь уже взрослая, а значит, намного храбрее и сильнее. К тому же Ильза оказалась в совершенно другом мире, который был очень далеко от мисс Митчем.

Однако все это было самообманом. Мисс Митчем каждый день причиняла Ильзе боль. Она оставила в душе девушки страх, точно так же, как оставила на ней реальные шрамы, и Ильза не могла сбежать ни от одного, ни от другого, как бы старательно их ни скрывала. Она боялась своей магии всю жизнь, скрывала свою истинную сущность ото всех, кроме Билла Блюма. Она просыпалась по ночам, кусая подушку, чтобы не кричать от боли.

В мире существовали ненависть и жестокость, а еще была мисс Митчем, которая могла гладить Ильзу по голове и при этом не давать своей осиротевшей подопечной шанс на что-то светлое и хорошее.

Ильза зарылась лицом в подушку и обнаружила, что она мокрая. В конце концов, ей не удалось сдержать слез.

– Только не пугайся.

Ильза взвизгнула и оказалась на ногах еще до того, как стих ее крик. Взгляд заметался по комнате в поисках источника голоса, ее пальцы нащупали край стола позади и сомкнулись на чем-то твердом и тяжелом. Она подняла предмет над головой, и в этот же момент в другом конце комнаты появилась изящная женская рука, которая отдернула шторы, и комнату залил свет, озаривший девушку.

Она была красивой. Наверное, самой красивой из всех, кого Ильза встречала, и это при том, что Ильза работала в театральной среде. Девушка была несколько старше Ильзы и обладала алебастровой кожей и прямыми волосами цвета воронового крыла, которые свободно спадали вниз по ее спине. Она могла бы быть сделанной из фарфора или мрамора, причем не только из-за изящества ее черт, но и из-за умения держать себя идеально прямо и неподвижно. Незнакомка бесстрастно перевела взгляд с Ильзы на предмет, который та зажала в руке.

– Что ты собираешься делать с этой статуэткой? – спросила девушка.

– Долбану ей тебя. А ты как думаешь, черт возьми?

Слова не вызвали никакой ответной реакции, и Ильза приготовилась показать серьезность своих намерений. Незнакомка подошла ближе, и Ильза смогла рассмотреть аквамариновые глаза в обрамлении длинных темных ресниц и морщинку, которая залегла между ее бровей. Весь вид девушки выражал какую-то необъяснимую и глубокую печаль.

– Ты ведь Ильза Рейвенсвуд, да?

Ильза заколебалась и немного опустила статуэтку.

– Может быть, – сказала она. – Я так думаю.