Я дёрнул майку вниз, оголяя аккуратную грудь с аппетитные розовыми сосочки, которые сжались от прохладного воздуха. Губами обхватил один сосок, втягивая в рот, играя с ним языком. Услышал сладострастный стон Эли. Увидел, как она откидывает голову назад, ртом хватает воздух. Открытая. Беззащитная. Страстная. Моя. Только моя. Я рукой скользнул под её штаны, пальцами касаясь влажной плоти. Какая же она… желанная.

— Хочешь, чтобы твой родной брат лишил тебя невинности в лесу? — сохраняя остатки разума, тяжело дыша, спросил я.

Всё быстрее двигал пальцами внутри желанного тела. Видел, как голова малышки мечется, а грудь высоко вздымается. Она была готова кончить, когда я убрал пальцы. Я видел растерянность и непонимание на её лице. Хотел продолжить ласки. Довести её до оргазма. Увидеть её лицо в этот момент. Почувствовать дрожь её тела.

Пересилив себя, поправил её одежду и ушёл. На губах всё ещё остался вкус её губ, а руки хранили её аромат.

*****

Во время обеда, Эля то и дело облизывает губы, бросая на меня насмешливые взгляды. Ссылаясь на срочные дела, хочу уйти. Чтобы не поддаваться искушению. Чтобы не видеть этой лукавой улыбки. 

— На свидание иду, — вижу, как малышка напрягается и гнёт вилку в руках.

— Ой! — вскрикивает она.

Я дергаюсь в её сторону, думая, что она поранилась. Маленькая хитрюга говорит, что идёт на свидание с Дареном. Стискиваю зубы, обещая, что прочищу другу мозги. 

Бросаюсь следом за ней, желая запереть её в комнате и никуда не выпускать. Жду минут тридцать, прежде чем она всплывает из комнаты. Дыхание спирает. Член снова напрягается. Моя невероятная стоит в откровенном платье, которое ничего не скрывает. Я просто сгораю от желания сорвать жалкую ткань с её тела и заняться с ней любовью, вышибая все мысли из хорошенькой головки. Заставляя забыть всех кавалеров. Стать для неё центром мира. 

Остатки разума покидают меня, когда она предстаёт передо мной в одном нижнем белье. Подхватил её на руки и в два шага оказался у кровати, опрокинул её на спину и нависнув над ней на вытянутых руках.

— Эля, — рыкнул я, вжимаясь напряжённой плотью, которая была скрыта только тканью штанов, в её ногу, — я не железный. Ещё один такой выверт и я уеду. Я уеду, и ты меня больше не увидишь, слышишь? — серые глаза наполнились слезами. — Не надо плакать, малышка, — стёр большим пальцем дорожку слёз с бледных щёк. — Я не могу смотреть на твои слёзы, малышка, — опускаясь рядом со мной на кровать и подгребая её к себе под бок, шепчу ломко. — Душу мне рвёшь своими слезами, Элечка.

— Я люблю тебя, — малышка приподнялась на локте и заглянула мне в глаза, выбирай признанием почву из-под ног.

— Эля, — выдохнул рвано, закрывая глаза и борясь со своими эмоциями. С неуместными слезами.

— Я безумно сильно люблю тебя, Рик, — плача, шептала она. — Я не могу больше терпеть. Не могу больше скрывать. Я неправильная. Дефектная, но я такая, — пальчиками вцепились в мою рубашку. — Я готова убежать на край света, чтобы не видеть тебя, — стало больно от этих слов. — Готова выпить любое зелье, чтобы забыть тебя. Чтобы вытащить тебя из своего сердца. Чтобы не видеть тебя с другими и не сгорать от ревности. Чтобы не видеть тебя каждый день за столом и не иметь возможности поцеловать твои губы, — обвела пальцами контур моих губ. — Чтобы не чувствовать себя мёртвой каждый раз когда тебя нет рядом. Когда ты уезжаешь на раскопки.

— Малыш, — говорю, сглатывать ком в горле, — я люблю тебя. 

Слова срываются с губ, принося облегчение. Я озвучил то, что я так долго держал в себе.

— Что нам делать? Рик? Что нам делать? — отчаянно цепляясь за меня дрожащими пальчиками, спрашивала она.

— Я не знаю, маленькая, — признался я. — Не знаю…

— Почему именно мы? Почему мы с тобой полюбила друг друга, когда в мире есть столько людей? Почему? — задавала она вопросы, на которые я не находил ответы.