— Мила… — вспыхнула я. — Не надо, я же просила..
— Когда ты будешь готова, мы с тобой это обсудим. Сейчас я вижу, что эта тема тебя смущает. Но от разговора тебе не отвертеться.
— Ты не обижаешься на меня? — спросила я, виновато посмотрев на неё.
— За что? — искренне удивилась девушка.
— За то, что я не поделилась… За то, что скрывала от тебя.
— Нет, конечно! Как бы мы близки не были, всегда есть то, чем мы не можем поделиться друг с другом, — Мила улыбнулась той ласковой, той родной улыбкой, которую я обожаю с детства. — Иногда есть то, что ты должна оставить при себе.
— Спасибо, — я сжала её руку. — Я это очень ценю! Я могу взять у тебя в комнате что-то, а то платье всё мокрое? — спросила я у Милы, показывая на уродливое пятно на светлой ткани.
— Конечно, — улыбнулась девушка. — Можешь взять в шкафу то чёрное платье, которое мне в прошлом году на заказ шили. Оно сидит на тебе идеально. Может твой принц не устоит, — поиграла она бровями.
— Мила! — возмутилась я. — Прекрати!
— Молчу, — рассмеялась девушка, поднимая руки. — Беги уже.
Я показала подруге язык и направилась наверх по лестнице переодеваться.
Глава 9
В комнате Милы, в которой я часто оставалась на ночь и которую я знала, как свои пять пальцев, приглушённо горел дорогой ночник. Замысловатые тени прыгали на стенах, будто в причудливом танце сплелись два человека. Лёгкий ветерок трепал тонкие белые занавески, то надувая их, как паруса, то оставляя их ровно висеть. С улицы доносились стрёкот цикад и пение птиц.
Я прикрыла дверь, зная, что в эту часть дома гости не зайдут, и прошла вглубь комнаты.
Стянула испорченное вином платье через голову, откинула его в сторону и осталась в тонком кружевном белье персикового цвета. Я лениво потянулась, чувствуя приятную негу во всём теле. Ветер из окна обдал тело прохладным воздухом, заставив поежиться от наслаждения и побежавших по всему телу мурашек.
Направившись к огромному дубовому шкафу, чтобы достать чёрное платье в пол, испуганно вздрогнула, когда услышала тихий скрип двери и уловила боковым зрением тёмную широкоплечею фигуру в проёме. Я резко обернулась в сторону звука и замерла, прижав руки к груди, где в бешеном ритме застучало сердце. То ли от испуга. То ли от накрывшего с головой волнения. Я чувствовала, как обжигающая волна мурашек проходится по спине, конценрируясь на затылке. Уши стали пылать от смущения и стыда. Ведь ни один мужчина не видел меня в таком виде. Практически обнаженной. А руки стали трястись противной мелкой дрожью. Будто я целый день таскала тяжёлые мешки с песком.
В проёме стоял Герех и сверлил меня взглядом серых глаз.
Взглядом, который я не могла разобрать.