И перерубленное ледяное тело полетело вниз, тяжело ударившись о пол. Следом на холодный бетон осел я — только сейчас поняв сколько сил потерял за время смертоносного марш-броска.

А ведь она — эта мертвая незнакомка с пульсаром в грудной клетке — вполне могла прикончить меня прямо на лестнице. Всего то ей требовалось поднять руку и выстрелить разрядом. Но она пыталась догнать меня.

Зачем?

Чтобы я снова открыл стальные ворота, ведь ей самой рычаг не поддался?…

Но как тогда за мной следом в заброшенную базу проник Ахав Гарпунер?

Столько вопросов…

А еще я вдруг вспомнил ее мертвое искривленное лицо… и ее слишком широкую раздутую переносицу и необычной формы разрез огромных светящихся глаз…

Стоп… в той базе, где меня настиг Ахав, стальной тамбур снаружи открывался не рычагом. Если мне не изменяет память, там обычный запорный механизм, и чтобы войти нет необходимости ничего дергать. А внутри ему и не требовался рычаг — достаточно было пройти коридорами и отыскать меня, что он и сделал…

— Как же страшно мне было — признался я тормошащей меня Милене, глядя не на ее, а на вновь пустой и пока еще освещенный нижний зал Пальмиры — Как же страшно…

— Ты… — она покрутила головой и с силой ударила меня ладонями в грудь — Ты… ты мужик, Охотник. Ты прямо мужик! А вот я едва не умерла от страха… Господи… как же все неожиданно случилось… как же внезапно…. Куда там фильмам ужасов! И Фредди нервно отдыхает в сторонке…

Она продолжала колотить меня кулаками по дрожащей от озноба груди, а я… я просто лежал и смотрел в потолок. Я знал, что очень скоро голова взорвется сотнями мыслей, предположений и идей по дальнейшим делам, но сейчас… сейчас я просто лежал и ни о чем не думал.

Прийти в себя и зашевелиться меня довольно быстро заставил холод плиты — на мне только пара мокрых от пота свитеров и столь же мокрые шапки. Поэтому первые мысли были направлены на самосохранение и заставили меня подняться, осмотреться, убедиться, что зал пуст, а затем двинуться ползком между шестерней обратно в теплый коридор. Ползущая следом Милена вопросов не задавала — понимала, что мне надо чуток отойти от пережитого….

**

— Вот как-то так — закончил я рассказ и чуть дрожащими руками подкурил уже вторую за полчаса сигарету.

Выдохнув струю дыма, я посмотрел на молчащего Митомира. Понимая, какие сейчас мысли обуревают этого привыкшего к спокойствию неплохого тихого человечка, я тихо сказал:

— Вы уж простите. Но… — дождавшись, когда он поднимет на меня мутноватый взгляд, я добавил — Но это было неизбежно. Не мы туда, так луковианцы бы полезли.

— Как черта в подполе не прячь — вздохнул старик — Ты не думай, Охотник. Я тебя ни в чем не виню. Вудро… он во всем виноват! Отыскал щелку… залез тихонько… осмотрелся… своим доложил… а затем и механизмы нам жизненные подпортил. Так что ты не подумай, чего, Охотник… ты не подумай…

— Да просто, вижу, что мысли недобрые тебя посетили — прямо сказал я.

— Недобрые — согласился Митомир и неожиданно показал мне пустые мозолистые ладони — Но мысли мои о Вудро были, а не о тебе. И не о тебе, красавица — он широко и чуть пьяно — но по-хорошему пьяно — улыбнулся ответившей тем же Милене — Вы уж простите, что сдержаться не смог. А знаете еще какая мысль меня старого трусливого дурака вот прямо сейчас посетила?

— Какая? — с искренним интересом спросила Милена.