– Кого на этот раз мы будем валить? – спросил Кондор. Было откровенно страшновато. Это не спившегося алкаша грохнуть из-за угла, а, судя по всему, сбить самолет с видными политическими конкурентами. Игра действительно становилась более чем опасной.
– Постараемся обойтись без сбивания самолета. Но мы на войне. А на войне, как на войне. Надо будет, собьем.
А как же экипаж?! – хотелось крикнуть Кондору. Но он вдруг осознал, что не может жить без этой острой игры. Не может оставаться суетливым живчиком, хватающим везде по чуть-чуть. Вдвое больше – или ничего! В конце концов, так хочется быть кем-то. А для этого стоит рисковать! Но, согласившись рисковать собой, тем более равнодушным становишься к чужим шкурам.
И Кондор с головой окунулся в работу.
Очень большая авиамодель на высоте сто пятьдесят метров буксировала за собой на длинном фале пропитанный огнесмесью пористый цилиндр. Огонь имитировал работу сопел самолета. Над лесом поднялась модель поменьше. С небольшим набором высоты она пересекла курс мишени, развернулась, и, полыхнув ускорителями, рванулась к ней. Расстояние до цели быстро сокращалось. В небе грохнул взрыв.
– Это максимум, что мы можем, – сказал Кондор.
– Ну, как, господа авиаторы, этого нам хватит, или нет?
– Смотря, что придется сбивать, – заметил Гироскоп. – В принципе – на пределе. В случае чего придется подходить еще ближе, и бить чуть ли не у ближнего привода на более малой высоте. Это рискованно, но если надо, то надо.
Гироскоп участвовал в натурном эксперименте и уже рассуждал как боевик.
– Я могу еще усилить мощность боевой части, – сказал Алхимик. – Есть пара идей.
– Это не помешает, дерзай! Но побыстрее. И все же, сейчас мы зависим целиком от господ авиаторов. Кстати, может все не так рискованно? В Волгограде степь. Мы можем издалека запустить изделие на сверхмалой высоте. Сами будем гораздо дальше, чем это можно позволить в случае запуска из-за леса. Кроме того, над степью обзор лучше. Так что мы ее подгоним не то что к ближнему приводу, а чуть ли не к концу полосы. И там она стартанет прямо вслед за самолетом. Скорость у него будет еще не очень. И она догонит цель наверняка.
– А что, мы работаем в Волгограде?
Интеллектуал обвел всех внимательным взглядом.
– На днях Жмырик летит в Волгоград.
Как хотелось увидеть ее! Подъехать незаметно и, на первых порах неузнанным, спросить из машины.
– Девушка, работаете?
Конечно, она бы обрадовалась, что может провести вечер с ним, а не обслуживая клиентов, большую часть которых ей хотелось бы просто удавить, предварительно отрезав яйца. А может, нет, не обрадовалась бы? Наоборот, была бы раздосадована? Неловко фее превращаться в шлюху. Это из шлюхи в феи хорошо, а назад – нет.
Да черт с ними, условностями! Ведь она знает, что ему на них наплевать. Просто сказать: садись, прокатимся, я дарю тебе сегодня выходной. И ни слова о сексе. Просто расскажи, откуда ты знаешь сказку о серебряном замке на золотой горе. Ведь это моя сказка!
Она повернет к нему голову со вздернутым аккуратным носиком и печальными дымными глазами. И что-нибудь скажет. Неважно, что. А он остановит машину, и будет слушать. И смотреть на эти туго забранные назад тяжелые золотые волосы с легким медным оттенком. Боже, даже за пять с лишним лет на панели она не научилась делать блядские вызывающие прически. А все так же, по-казачьи туго, собирает свои чудные волосы назад.
Ну, а если повезет, если он почувствует, что предложение провести вместе ночь ее не оскорбит, они поедут к ней. И он будет ее любить страстно, до осатанения. И уже утром, когда она заснет, посмотрит на золотую прядь над нежным, перламутровым плечом и… И все начнется опять, до бесконечности. Ибо после такой ночи можно начать утреннюю любовь, но невозможно окончить.