Однако, и Алекс, и Ваня – это все-таки некие разведчики, первопроходцы, те, кто торит узкие тропки в неведомое и невозможное. Эти тропки превращают в широкие дороги такие, как Вадим. Если уж Вадим что-то затвердил и приступил к тиражированию, его создания переживут века. Поэтому профессор никогда не упускал случая все подробно объяснить именно консервативному обстоятельному Вадиму.

– Извини, дружище, но на твой вопрос я все же отвечу не сразу. Начну с самых ярких аналогов. Например, нам надо порвать канат. Можно демонстрировать силу и, как циркачи, пытаться порвать канат голыми руками. Вряд ли получится, даже у такого спортсмена как ты. Можно взять топор и начать честно рубить канат, положив его на твердую поверхность. Это, пожалуй, мы все сможем. Но можно подождать, когда канат натянется – и легко тронуть его ножиком. Он тогда сам лопнет.

Так и в социальных делах… Мы не пойдем на баррикады. Мы не пойдем на митинги. Мы не будем валить этот режим. И даже не будем агитировать других делать это. Мы подождем, когда он сам пошатнется – и легко тронем ножичками там, где надо.

А я, как аналитик и прогнозист, уверяю вас, что ждать осталось недолго. Более того – времени в обрез.

И в данной ситуации мы должны прежде всего иметь структуру, которая бы была не столь сильна, сколь вездесуща. Надеюсь, понятно, что надо иметь возможность тронуть соответствующие канаты в любом месте, где это может потребоваться. Поэтому, повторяю, структура может быть и весьма слабой, но непременно вездесущей.

А такой структурой является не партия, не движение и не подпольная организация. Такой структурой является…

– Церковь, – одновременно сказали Алекс и Ваня.

– Правильно, мы создадим новую конфессию. По возможности сделаем это официально. Опираясь, например, на существующие ужена региональном уровне языческие конфессии. Но, при этом – никакой затверженной обрядовости и догматики. Нам надо иметь полную свободу рук.

– Но для себя-то самих, надо знать, во что веришь!?.

– А разве мы не поняли в общих чертах Божий замысел? Поняли. И наша главная молитва, наше богослужение – это как можно большее проникновение в этот замысел. Но этот замысел виден из законов созданной Богом природы. Следовательно, познание природы и есть главное наше богослужение.

– Короче, учиться, учиться и учиться, – со своей всегдашней ернической ухмылкой заметил Алекс.

– Дружище, ты не представляешь, насколько же ты прав. Несмотря на твой скепсис. Наше богослужение – это наша учеба в естественно-научных и технических ВУЗах. А наше подвижничество – участие в проектах, направленных на уничтожение политики, как таковой, на снятие всех оков с мастеров и творцов.

– Но мы же должны выйти к толпе с некими обрядами и верованиями, коль скоро мы создаем религию, – уже серьезно заметил Алекс.

– Алекс, помнишь, как мы проводили мероприятие в провинции? – напомнил профессор один эпизод из их совместной политической карьеры. Эпизод, во время которого они и познакомились. Это был молодежный праздник в неоязыческом стиле, на котором попытались создать некое радикальное движение. Движение так и загнулось, не создавшись, зато разговоров о нем было полгода.

– Да, – ответил Алекс.

– Помнишь, сколько о нем говорили потом в тусовке?

– Помню.

– А почему, дружище? Там что, было что-то особо умное?

– Ваше выступление, например.

– Брось, дружище. Мое выступление не произвело и сотой доли того впечатление, который произвел, якобы националистический, рок, а еще больше – стриптизерши из подтанцовки. Мысль ясна? Много пива и лихих подружек. Поменьше проповедей. И массовка пойдет в наши «храмы». А из массовки мы уже выудим нужных людей. А если еще обратиться к нашим коллегам по психотехнологиям… У них тоже много неиспользованного ноу-хау.