А здесь бывают праздники?

Что за торжественный случай в жизни заключенного может потребовать особой одежды?

Хм…

Ну… это точно не погребальный костюм. Потому что узники покидают камеру по частям, падая в ячейки решетки отхожего места. Узников рубят на куски. И владелец тайника не мог не знать какая участь ждет его мертвое тело.

Хм…

В голову приходит только пара праздников – день рождения и день освобождения. Даже пребывая в одиночном заключении может захотеться красиво одеться, соорудить себе особый ужин в день рождения. Как-то отметить этот день, на которым всем кроме тебя плевать.

Ну а день освобождения – это великий день. Тут и впрямь положено одеться торжественно и покинуть камеру с высоко поднятой головой.

А еще эти вещи изначально могли принадлежать старику – в то время мужчине средних лет, какому-нибудь служащему. Может быть железнодорожнику. Попал сюда идя на службу или домой. Он сберег костюм. Но кеды… кеды в эту легенду не вписываются. Такую официальную одежду с кедами не носят.

Возможно, ситуацию прояснит вон та кипа перетянутых бечевкой бумаг?

Развязав узел, я глянул на верхний лист. М-да… и как сие понимать? Лист разлинован. Несколько узких колонок заполнены строгими словами на неизвестном мне языке. Строчка к строчке. Бумага использована очень экономно. Промежутков между строчками нет – их разделяет тонкая фиолетовая или черная черта.

Ни могу прочесть. Но зуб даю – это не личный дневник. Тут все указывает на строгую отчетную ведомость. Бухгалтерский учет. Неужели нет ни одного понятного отрывка?

Один за другим я убирал верхние листы и откладывал в сторону. Порядок не нарушал – тут все кажется в хронологическом порядке. Новое сверху. Старое ниже. Архив.

Непонятно.

Тоже непонятно.

Лист за листом был заполнен одним и тем же разборчивым мелким почерком. Наверняка это почерк последнего владельца тайника, таскавшего в карманах матрешку с ключом и пешку с печатью.

Десятый лист. Двадцатый. Все листы исписаны с обоих сторон. И выглядит все как чистовик. Нет ни одной помарки, ни одной кляксы. Я начинаю склоняться к мысли, что он был гражданский служащий при какой-нибудь полувоенной организации – что-то вроде канцелярии гражданской обороны и тому подобное. Бумаги в строжайшем порядке.

Сколько же лет ты тут провел, дедушка? Ой немало…

И как же меня бесит, что не могу прочесть – сколько тут скрыто бесценной информации, а я пялюсь на бумагу как неандерталец на памятник космонавтике.

Еще лист в сторону. И еще.

Вот!