- Ну, раз вы настаиваете…. Только надо за семьей заехать. У меня тут жена и детей двое. Подождите меня, я соберусь.
Профессор вышел за искалеченную дверь.
- Так он – женат?! Вот проходимец! А как про семью воздух рассекал!
- Надеюсь, что патриотизм у него хотя бы немного отличается от супружеской верности.
- Люда! Любимая! – доносилось их преподавательской – Собирай детей - мы ненадолго уедем. Нет, я не пил. Почти не пил. Нет, я здоров. Не сердись золотко. Хлеб купил, а колбасы, увы, нет. Нет колбасы, золотко! Нету! Сейчас тушенка важнее.
Профессор был - сама нежность.
Выходя из аудитории, Максим заметил только что приклеенное к двери объявление. Оно гласило:
«Для допуска к летней сессии, студенткам первого курса необходимо предоставить в медицинский кабинет справку о дефлорации. Дефлорация производится в студенческом общежитии в комнате 555.»
Профессор подошел, поднявшись на цыпочки, прочитал через плечо.
- Студенты. Их даже ядерная война не берет. Никакой холерой не выведешь. Живучие твари.
Когда группа вернулась в лагерь вместе с семейством профессора, Коновалец как раз обходил свои владенья.
- Отлично! Сворачиваемся. Ночью за нами будет вертушка.
Коновалец улыбался и довольно потирал руки.
- Товарищ майор!
- Да?
- Мы с Иваном Александровичем договорились, что я тут уйду.
- И что?
- Я ухожу.
- И не думай. В военное время, дезертирство – расстрел. На месте.
- Но это не честно!