Впустил ее сам доктор Смит. Если при встречах с Робин он выказывал хоть какое-то подобие любезности, то сегодня утром на любезность не было и намека. Он даже не поздоровался, только буркнул:

— Я могу уделить вам двадцать минут, мисс Макграт, и ни секундой больше.

Что ж, прекрасно, будем придерживаться правил игры, решила Кэрри. Они прошли в кабинет. Доктор Смит указал Кэрри на стул около стола, а сам сел в свое кресло.

— Доктор Смит, после того как я увидела в вашей приемной двух девушек, поразительно похожих на вашу покойную дочь, меня заинтересовали обстоятельства ее смерти, — начала Кэрри. — Поэтому я не пожалела времени и прочитала протоколы заседаний по делу Скипа Риардона.

Стоило ей произнести это имя, как глаза доктора сузились, губы плотно сжались, а лоб расчертили глубокие морщины. Кэрри открыто взглянула на него.

— Доктор Смит, я очень сочувствую вашей утрате. Вы разведены. Я тоже. Как и у вас, у меня единственная дочь. Я никогда не забуду, что чувствовала, когда мне сообщили, что Робин попала в аварию. Поэтому могу себе представить, что испытали вы, узнав о смерти Сьюзан.

Взгляд Смита был непроницаем, руки неподвижно лежали на столе. У Кэрри возникло чувство, что между ними стена. Если так, то результат легко предсказуем: он выслушает ее, бросит пару фраз о любви и утрате и проводит к двери. Как же до него достучаться?

— Доктор Смит, — она подалась вперед, — именно благодаря вашим показаниям Скипа Риардона признали виновным. Вы утверждали, что он безумно ревновал и ваша дочь боялась его. Он же клянется, что никогда не угрожал Сьюзан.

— Он лжет, — бесстрастно проговорил доктор. — Он ревновал ее, как сумасшедший. Сьюзан была моей единственной дочерью. Я обожал ее. Со временем я достаточно преуспел, чтобы дарить ей то, чем не мог порадовать ее в детстве. Мне доставляло радость покупать ей драгоценности. Но даже когда я сказал Риардону, что это мои подарки, он не поверил. Вечно обвинял ее, будто она встречается с другими мужчинами.

Возможно ли это? — размышляла Кэрри.

— Но если Сьюзан опасалась за свою жизнь, почему не ушла от Риардона?

В окна лился солнечный свет, отражаясь в очках Смита, и Кэрри не видела его глаз. Интересно, его взгляд так же бесстрастен, как голос? — гадала она про себя.

— В отличие от моей бывшей жены, Сьюзан очень серьезно относилась к браку, — ответил доктор после короткой паузы. — Она совершила ужасную ошибку, влюбившись в Риардона. И еще одну, когда не восприняла угрозы всерьез.

Кэрри поняла, что топчется на месте. Пора задать вопрос, который она давно обдумывала, но пока не могла разобраться, почему это не дает ей покоя.

— Доктор Смит, а своей дочери вы делали пластическую операцию?

На скулах у него заходили желваки. Судя по всему, ее слова привели его в бешенство.

— Мисс Макграт, я принадлежу к тем врачам, которые никогда не лечат членов семьи, разве что в исключительной ситуации. Вдобавок ваш вопрос оскорбителен. Сьюзан была красивой от природы.

— Как минимум двух пациенток вы сделали поразительно похожими на нее. Почему?

— Хорошо, — доктор Смит взглянул на часы. — Я отвечу, но этот вопрос будет последним. А потом вам придется уйти, мисс Макграт, меня ждет работа. Не знаю, насколько вы осведомлены в пластической хирургии. Десять, даже пять лет назад она была, по сегодняшним меркам, весьма примитивной. После операции носа людям приходилось мириться с раздутыми ноздрями. Исправление врожденных дефектов, например, заячьей губы, часто проводилось очень грубо. Теперь все делается тонко, искусно, и результаты поразительны. Пластическая хирургия перестала служить только богатым и знаменитым. Она для всех. И неважно, действительно ли человек нуждается в операции или просто хочет стать покрасивее.

Доктор Смит снял очки и потер лоб, словно у него разболелась голова.