Пацаненок лет тринадцати, в настоящих адидасовских кроссовках, фирмовых джинсах и ярко-красной футболке «Феррари» (осень – пофиг), бодро шагал по гулкому двору-колодцу одного из домов на улице Декабристов. Впрочем, бодрился он только с виду. Двор размером с комнату в сталинском доме считался штаб-квартирой местной малолетней шпаны. Ночевали сии гардемарины по чердакам и подвалам, брезговали мойкой машин и разноской газет, предпочитая старое верное карманничество – благо, до Апрашки, вотчины мелкого питерского криминала, рукой подать.

Дворовый авторитет, шестнадцатилетний Болт, и его ближайший сподручник Нарк мгновенно засекли нарисовавшегося на их территории модно упакованного, явно привычного к хорошей жизни малолетку. Да и сам он шхериться не торопился. В этот ранний вечер вся компания уже вернулась с работы (Алёнке на службу было рановато – единственная затесавшаяся среди них девица, Алёна, щуплая блондинка четырнадцати лет, занималась известным промыслом на Московском вокзале) и тусовалась во дворе. Взгляды команды остановились на дорогих кроссах, перешли на джинсы, и добрались, наконец, до менее интересного – блондинистой головы, с зелеными, наглыми, уверенными глазами. А во двор даже жители самого дома выходить опасались…

Наметанным глазом «гость», и сам не из простых, определил главного. Тут же профессионально потушил взгляд, что было отмечено всеми присутствующими, подошел к художественно расписанной матом скамейке, и, честно и преданно, но с достоинством глядя в глаза Болту, попросил:

– Можно у вас здесь перекантоваться недельку?

Болт передал в сторону ополовиненный полуторалитровый пластик «Степана Разина» [1], затянулся сигаретой:

– А что за фигня?

– Да вот, приходится тихориться.

– От кого, спрашиваю?

– Ясен пень, от шнурков, – вздохнул гость, стараясь не замечать грязные патлы потенциального вождя. Да и от лидерской футболки «Гражданская оборона» шмонило за версту рыбьим жиром.

– А… – протянул Болт, – ну хорошо, допустим, мы тебя пока присоседим. А что с этого будем иметь? У нас тут каждый при деле. Все в общий котел несут. А с тобой, глядишь, не поимеешь, а потеряешь… – Болт красиво выпустил колечко дыма.

Малой справа глотнул пиво, и оно смачно булькнуло в пластиковом плену. Нарк вынул баклагу из руки державшего и тоже приложился. На окружающих рожах проступила неприязнь, Болт презрительно хмыкнул, в который раз оценивая прикид пацана. Остальные в разговор пока не вмешивались. Болт – главный, извольте соблюдать субординацию. Пацан и не собирался протестовать.

– Ну да, да… Всё верно. Но есть одна бодяга…

– Что за бодяга?

– Предки у меня – психи… Матуха из дому выгнала, хряй, говорит, отсюда, чтоб не видела тебя больше. Ну, я что? Меня уламывать не надо. Взял и умотал. Заодно хоть видеть их не буду…

– Ну, а лаве причем? – поторопил Болт и вернул пиво в руку. Пластиковая тара теперь одновременно выглядела как скипетр и держава.

– Да психи – предки – говорю же! Сами подальше послали – думают, вернусь скоро, чистый, исправленный и с одними пятерками в дневнике. А я вот недельку проваландаюсь, другую… И – медведя вам лысого, не возвращаюсь! Ну, зато, когда изведутся в волю, во всероссийский розыск подадут, тут-то я их и порадую. Ну, батя от щедрости баблом осыплет.

Малой справа чиркнул сквозь зубы плевок рядом с кроссами новичка, это было похоже на предупредительный выстрел в воздух. За ближайшим окном во всю горланил телевизор, какое-то ток-шоу. По двору к мусорным бакам, подозрительно озираясь на компашку, прошаркала патлатая старуха, вытряхнула ведро, из-под ее шлепанцев шугнулась помойная кошка. Нарк запустил в зверя щебениной и промазал всего треть метра. Болт красиво выдохнул следующее кольцо дыма.

– Дебил, – пожал плечами Болт, понимавший, что пацан не гонит – семья и впрямь на бабле, видно и по прикиду, и по манере, – лучше бы наплел, что тебя похитили. По ящику об этом трындят с утра до вечера, вот ты бы и сканал под шухер. И капусты под шумок состриг. Фуру…

– И, правда! – обрадовался новенький, – что-то я уже не рублю ни фига… Точно, надо поизводить их неделю, а потом – звонок: берите вашего сыночка с потрохами, только кейс с бакинскими – туда-то, тогда-то! Йес! – новенький сделал жест кулаком, будто качает гирю.

– Ну, тогда вот что я насчет тебя решил, – Болт хлебнул пива и пустил пластик дальше по кругу, притушил сигарету, – оставайся пока у нас. Требовать по ходу многого не станем. На рынок не потащим – не самоубийцы, все дело завалишь.