от автора

Жесть — это просто материал истории: пивная банка, хрустнувшая под ногой бомжа, возможно, когда-то была частью обшивки крыла сверхзвукового Ту-144, который взорвался в небе на глазах тысяч зрителей. Поэтому автор заранее отвергает все упреки в жесткости отдельных моментов. И эта книга — вовсе не о самолетах.

А о чем? О любви, наверно. О чем же еще.

Однажды в беседе с обозревателем «Коммерсанта» сценарист Пол Браун вспомнил слова своего учителя, Роя Ландена. «Любая история — о любви, о власти или о смерти», — говорил Рой Ланден. Но перед тем как умереть самому, он изменил свое мнение. «Все истории — только о любви», — сказал он. Кажется, ему можно верить.

Герой этой книги, подобно тому же Полу Брауну, проводил в Жуковке тренинги для богатых подростков. Все остальные совпадения в книге — случайны и оттого особенно удивительны.

Упомянутые в тексте торговые марки, к сожалению, являются собственностью их владельцев. Квартира в пентхаусе (на последнем этаже высотки в Крылатском) после отъезда хозяина выставлена на продажу, но не продана до сих пор. До кризиса ее оценивали в 4,5 миллиона USD (вот это, на взгляд автора, настоящая жесть).

001. Внутренний космос

На солнце набежала тень, и я кинул быстрый взгляд в окно; тогда пациент отдернул руку и попробовал высвободить вторую. Я перехватил его кисть. Ласково, но непреклонно водворил руку обратно на подлокотник и защелкнул браслеты.

Пациент не проронил ни слова.

Как обычно, я застегнул ремешки не втугую, а в свободном, щадящем режиме. Ему не было больно. По крайней мере, сейчас.

Я тронул пульт. В блестящих шарнирах кресла загудели электромоторчики, и человек начал медленно перемещаться в пространстве. Теперь он завис в целомудренной позе эмбриона, слегка согнувшись, со склоненной головой. Сидя так, он мог наблюдать свой немалый живот — в футболке с надписью:

Надпись повыше, пожалуй, он уже не мог прочитать — тем более, вверх ногами:

Еще выше располагалась золотая цепь, всякий раз включавшая в моем сознании дубовые пушкинские шаблоны. Пора кончать с литературщиной, думал я. Никогда не катит, а сегодня особенно.

Итак, цепочка белого золота, уверенно обтягивающая крепкую шею пациента, отличалась редкой красоты плетением. Цепочка эта говорила сразу о трех вещах:

— чувак купил ее недавно, за немалые деньги, причем вероятнее всего — в той самой Америке, где-нибудь на углу 5-й авеню и 52-й улицы. Надпись на футболке как бы нейтрализовала этот порыв: насколько я успел узнать клиента, в его голове всегда варилась густая идеологическая каша;