— Еще не дошло. Но этот день наступит.

— Кто-то стоит у задней двери вагона, — заметил патрульный. — Видишь его?

— Господи, — вздохнул Мисковский. — Надеюсь, он понимает, что это мы. И не ошибется и не начнет стрелять.

— Пока не начнет, — согласился патрульный.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «пока»?

— Пока не разглядит белки наших глаз.

Постовой покосился на Мисковского и расхохотался.

Артис Джеймс окоченел. Казалось, он проторчал в туннеле целую вечность и останется здесь навсегда. Туннель стал его стихией, как стихией рыбы является вода; его стихией стал туннель — подземный океан, темный, сырой, полный звуков и шепотов.

Он не осмеливался оглянуться из боязни увидеть то, что пряталось в темноте. Даже вагон перед ним вселял больше уверенности — все-таки что-то знакомое. Он повернул фуражку козырьком назад и прижался глазом к краю колонны, словно к вертикальной замочной скважине. Теперь он видел часть человеческой фигуры, половину головы и правое плечо. Человек был виден секунд десять, потом исчез. Через минуту он появился вновь, и Артис понял, что это наблюдатель из задней части вагона осматривает пути; ствол его автомата торчал вперед, как антенна.

Когда фигура появилась во второй раз, Артису пришло в голову, что на фоне освещенного вагона тот представляет прекрасную мишень. Разумеется, пистолет на таком расстоянии не годился, если не иметь в виду исключительно хорошего стрелка. Ну, такого, например, как он сам. Будь у него время тщательно прицелиться, прижав пистолет и запястье к колонне, он уверен был, что попадет.

Артис попытался вспомнить, какой именно приказ дал ему сержант из оперативного отдела. Оставаться на месте? Что-то вроде того: оставаться на месте и ничего не предпринимать. Если в качестве оправдания он сможет предъявить убитого преступника, станут ли его наказывать за то, что не выполнил приказ буквально? Когда плотная фигура в очередной раз показалась в дверях вагона, пистолет Артиса сам оказался у него в руке, а ствол оперся на запястье. Он навел пистолет, посмотрел, как человек уходит, и вернул пистолет в кобуру. Но тотчас снова его достал его и изготовился к стрельбе. Когда фигура появилась в очередной раз, он нажал курок.

Будь пистолет снят с предохранителя, на его счету оказался бы убитый преступник.

Когда фигура исчезла, Артис несколько раз щелкнул предохранителем, не очень понимая, зачем это делает, и вернул пистолет в кобуру. Правда, он не был уверен, что последний щелчок оставил пистолет на предохранителе, потому вновь вытащил его и проверил. Оказалось, зря: он был слишком осторожен в обращении с оружием, чтобы совершить такую ошибку. Артис сунул пистолет обратно, и когда фигура появилась вновь, оставил его в покое. Но когда она исчезла, вновь прицелился, и на этот раз, просто на всякий случай, снял пистолет с предохранителя.

Когда фигура появилась вновь, он поймал её на мушку, словно так было решено заранее. Потом глубоко вздохнул и нажал курок.

Выстрел эхом разлетелся по туннелю, словно взрыв. Он услышал — или ему показалось, что услышал — звон разбитого стекла, когда пуля попала в окно. Человек резко метнулся назад, и Артис понял, что попал. Когда вокруг него засвистели пули, он вжался в колонну, прекрасно сознавая, что если его не убьют бандиты, то уж обязательно достанут полицейские, если откроют ответный огонь.