— Моя версия, — продолжил начальник округа, — состоит в том, что в поезде их нет.

— Я так и думал. Но как может поезд двигаться, если их там нет?

— В том-то и хитрость. Если этого не считать, все остальное вполне разумно. Все преследователи мчатся на юг, а они остаются неподалеку от Юнион-сквер и выходят наружу через один из аварийных выходов. Как вам понравится такая мысль — трое сошли, один остался, чтобы вести поезд?

— Самоотверженный преступник приносит себя в жертву ради остальных? Чарли, вам когда-нибудь такие встречались?

— Нет, — признался начальник округа. — Логичнее предположить другое. Допустим, они придумали что-то такое, что позволяет поезду двигаться, когда в кабине никого нет.

— Если они это сделали, — возразил комиссар, — то проиграли. Даниельс преследует их в экспрессе. Он их заметит.

— А может быть и нет. Они могут спрятаться, пока он не проедет мимо, — начальник округа покачал головой. — Неожиданный ход.

— Ну? — спросил комиссар. — Вы хотите проверить свое подозрение?

— Да, сэр, — кивнул начальник округа. — С вашего разрешения.

Комиссар кивнул. Начальник округа наклонился к водителю.

— Остановись на следующем перекрестке. Развернись и поезжай обратно к Юнион-сквер.

Заговорило радио.

— Сэр, машинист поезда, в котором находится заместитель главного инспектора Даниельс, сообщает, что их поезд сошел с рельсов. В результате взрыва на путях.

Комиссар спросил о жертвах, ему доложили, что один полицейский ранен, но не слишком серьезно.

— Вот в чем была цель их рывка. Они не хотели, чтобы кто-нибудь был рядом, когда они минировали путь.

— Не нужно разворачиваться, — махнул начальник округа шоферу. — Езжайте дальше.

Вспомнив былое, старик поднял руку (ту самую руку, которая когда-то твердо правила, требуя послушания в доме и подхалимства на фирме):

— Тихо. Замолчите все.

Он немного помолчал чтобы насладиться ужасом на обращенных к нему лицах. Но прежде чем успел заговорить, снова потерял над ними контроль. Театральный критик неловко шагнул вперед и попытался повернуть ручку кабины машиниста. Потом принялся барабанить в дверь. Та дребезжала, но не поддавалась. Критик запыхался, плюнул и вернулся на место.

Они влетели на станцию. Была ли это Бликер-стрит? А может быть, уже Спринг-стрит, — он не успел прочитать название. Некоторые пассажиры опустили оконные стекла и кричали, умоляя толпу на платформе о помощи. Толпа что-то злобно орала в ответ. Кто-то швырнул свернутую газету, она ударилась об окно, развернулась и упала обратно на платформу, рассыпавшись дождем страниц.