Книги
Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 3. Часть 2.
От регулярности работы с условными рефлексами не осталось и следа. Каждый день особая картина работы. Все положительные рефлексы чрезвычайно уменьшились, некоторые совершенно выпали. Тормозной -- растормозился. Иногда выступала ультрапарадоксальная фаза, т. е. положительный раздражитель оставался недействительным, а отдифференцированный от него тормозной давал положительный эффект. Собака во время опыта была то чрезвычайно возбуждена, иногда с сильной одышкой, в высшей степени беспокойна, то глубоко засыпала, до храпа, то представляла высшую степень раздражительной слабости, резко реагируя на самое незначительное колебание обстановки. Час Часто отказывалась от еды, когда она предлагалась, как обыкновенно, после каждого положительного условного раздражителя. Короче, ни о какой систематической работе с условными рефлексами на ней не могло быть и речи, констатировалось постоянно только крайне хаотическое состояние нервной деятельности. То же самое обнаруживалось и в общем поведении собаки. Ставить ее в станок и снаряжать к опыту, а также и спускать со станка после опыта стало нелегко - собака была высшей степени нетерпелива и безудержна. На свободе держалась тоже совершенно необычно и даже странно: например, растягиваясь на полу, лежала на боку, к кому-нибудь таким образом тянулась и т. д., чего раньше у нее никогда не наблюдалось. Служители, которые ее приводили и уводили, говорили, что собака стала какой-то сумасшедшей.
Ни перерывы опытов, т. е. отдых, ни отмена тормозного раздражителя с его положительным не оказали полезного влияния на состояние животного. Это состояние, нисколько не улучшаясь, а скорее ухудшаясь, продержалось два месяца.
Тогда мы приступаем к лечению. Даем перед каждым опытом за 30-40 минут 0.5 г бромистого натрия. На второй день наступило ясно выраженное улучшение, а на третий день собака во всех отношениях возвратилась к норме. После двенадцати доз было прекращено введение брома. Животное в течение следующих десяти дней остается вполне нормальным.
Мы приступаем к другому опыту.
Среди старых условных положительных раздражителей вместо треска, сильного, но не особенно, мы применяем в течение 30 секунд, как и все другие положительные раздражители, чрезвычайно сильный треск, трудно выносимый даже нашими ушами, и затем предлагаем еду. Собака обнаруживает сильную реакцию страха, рвется из станка и не берет еду и по прекращении раздражителя. Однако на следующие затем два обыкновенные раздражителя и обычный эффект дает, и берег еду. Применение чрезвычайного раздражителя этим одним разом и ограничивается, но на другой день вышеописанное болезненное состояние собаки целиком вернулось, и, несмотря на экстренные многодневные перерывы (десять-пятнадцать дней) и на регулярные отдыхе в один-два дня, оно держалось без изменения более месяца.
Теперь снова вводится бром в той же дозе, как и в первый раз; улучшение заметно на третий день, а к шестому-восьмому дню мы имеем уже вполне здоровое, нормальное животное. После десяти доз бромирование прекращено.
На этом опыты кончились перед началом теперешних каникул.
Мне Мне кажется, не преувеличивая, можно сказать, что эти опыты носят как бы машинный характер. На них прежде всего очевидны два болезнетворных для нервной деятельности момента: перенапряжение тормозного процесса и очень сильное внешнее раздражение. Затем, в качестве целительного момента, в обоих случаях резко подчеркивается существеннейшее значение восстановления и усиления тормозного процесса, так как на основании многих других наших опытов, помимо только что описанных, брому должно быть приписано непосредственное отношение к тормозному процессу, именно как восстановляющему и усиливающему его агенту. И, наконец, первостепенная важность должна быть положена в точном дозировании брома, соответственно типам нервной системы и их степеням.
LV. Динамическая стереотипия высшего отдела головного мозга
На большие полушария как из внешнего мира, так и из внутренней среды самого организма беспрерывно падают бесчисленные раздражения различного качества и интенсивности. Одни из них только исследуются (ориентировочным рефлекс), другие уже имеют разнообразнейшие безусловные и условные действия. Все это встречается, сталкивается, взаимодействует и должно в конце концов систематизироваться, уравновеситься, так сказать, закончиться динамическим стереотипом.
Какая грандиозная работа!
Но, однако, она подлежит подробному и точному исследованию, конечно, сперва в более упрощенной обстановке. Мы изучаем эту деятельность на системе условных рефлексов, преимущественно пищевых, экспериментируя на собаках. Система эта состоит из ряда положительных раздражителей разных рецепторов и различной интенсивности, а также и из отрицательных.
Так как эти все раздражения оставляют после себя большие или меньшие следы, то точные постоянные эффекты раздражителей в системе могут получиться всего легче и скорее только при одних и тех же промежутках между раздражителями, притом же применяемых в строго определенном порядке, т. е. при внешнем стереотипе. В окончательном результате получается динамический стереотип, т. е. слаженная, уравновешенная система внутренних процессов. Образование, установка динамического стереотипа есть нервный труд чрезвычайно различной напряженности, смотря, конечно, по сложности системы раздражителей, с одной стороны, и по индивидуальности и состоянию животного, с другой.
Беру один из крайних случаев (опыты Выржиковского). В уже хорошо выработанную нервно-сильным животным стереотипную систему положительных, разных интенсивностей, и отрицательных условных раздражителей вводим новый раздражитель, но с той особенностью, что, применяя его четыре раза в течение опыта после различных раздражителей, т. е. в разных местах опыта, сопровождаем его безусловным раздражителем только при четвертом применении. Рефлекскоро начинает намечаться, вырабатываться, но этот процессопровождается чрезвычайным возбуждением животного: животное рвется из станка, срывает все на нем прикрепленные наши приборы, кричит; прежние положительные раздражители теряют свои действия, дело доходит до отказа от подаваемой еды, становится трудным вводить животное в экспериментальную комнату и устанавливать в станке. Это мучительное состояние продолжается целых два, три месяца, пока, наконец, животное не решает задачустанавливается стереотип: три первые применения нового раздражителя не действуют положительно, на них развивается торможение, действует только последнее (четвертое) - и животное вполне успокаивается.
Установка нового динамического стереотипа стоила огромного нервного труда, выдержать который мог только сильный нервный тип.
Наш опыт продолжается. Когда первая задача была решена, животному была предложена другая. Теперь и первые три применения нового раздражителя стали сопровождать едой, т. е. животному надо было переделывать их из тормозных в положительные. Началось опять возбуждение животного, но менее интенсивное и продолжавшееся более короткое время, пока все разы применения нового раздражителя не стали давать один и тот же положительный эффект. Значит, перестройка стереотипа представила опять некоторый труд. Так как теперь предлагалась еда, то, значит, дело заключалось не торможении пищевого возбуждения, как это могло быть, хотя отчасти, при первой задаче, а именно в установке нового динамического стереотипа в больших полушариях. То, что теперь установка эта произошла скорее и легче, происходило и оттого, что и сама вторая задача была, очевидно, гораздо проще. Конечно, более простые системы условных рефлексов тем же животным вырабатывались легко, по крайней мере без резких признаков усилия с его стороны.
Мне казалось бы странным, если бы, только потому, что психологами собаке приписывается лишь ассоциативная деятельность, этот нервный труд не позволено было называть умственным.
Но так стоит дело только у сильных и уравновешенных нервных систем. На сильных, но неуравновешенных, на более или менее слабых, больных, истощенных, стареющих оно представляется совершенно в другом виде. Есть собаки, у которых с самого начала, несмотря на все благоприятные условия, не удается получить динамического стереотипа: эффекты условных раздражителей постоянно от опыта к опыту изменяются хаотически. Когда животному можно помочь упрощением системы рефлексов, например ограничивая их только двумя и лишь положительными. Нелегкую задачу, ведущую иногда к полному временному прекращению условнорефлекторной деятельности в нашей обстановке, представляет и одно изменение порядка старых раздражителей в опыте. Но и поддержка уже выработанной системы есть тоже труд, который иными собаками переносится только при перерывах в опытах на два-три дня, т. е. при регулярном отдыхе; при ежедневной же работе эффект условных рефлексов колеблется самым неправильным образом.
Установленный стереотип процессов в коре можно ясно видеть и в отсутствие самих реальных раздражителей, его образовавших (Кржышковский, Купалов, Э. А.ратан, Г. В. Скипин и др.). Вот этот интересный опыт. Если мы имеем у животного ряд выработанных условных рефлексов, положительных, разных интенсивностей, и отрицательных, применяемых при разных промежутках между ними и всегда в определенном порядке, а затем в одном опыте применяем только один из положительных (лучше из слабых), то получается следующее. Этот раздражитель в течение всего опыта дает те же колебания своего эффекта, которые представляла вся система разных раздражителей. Старый стереотип держится некоторое время, а затем уступает место новому, т. е. при повторении одного раздражителя получается, наконец, однообразный эффект. Но этим роль старого стереотипа, если он был хорошо зафиксирован, не кончается. Если теперь последний раздражитель не применяется некоторое время и затем вновь пробуется, то мы имеем не новый стереотип, а опять старый. Следовательно, имеется некоторое наслоение стереотипов и соперничество между ними.