Я обнял её и с некоторым смущением осознал, что и сам цвету широченной улыбкой деревенского дурачка. Ну да, я тоже скучал не меньше. И к чему было так мучиться? Надо было ехать вместе, лишний день-два ничего бы не изменил.

— Что это за жуткое чудовище? — вдруг спросила Ленка, обратив внимание на мой чемодан.

— Чемодан, что же ещё? В Вене купил.

— А где твой? — с недоумением спросила Ленка.

— Внутри этого, — объяснил я. — Ну что ты как маленькая, Лен — я же под чужим именем в поезде ехал, Скорцезе мне имперские документы сделал. А на моём чемодане наш герб вытиснен — и как бы я с ним выглядел?

— Как человек с краденым чемоданом? — предположила Ленка. — Так кто ты у нас теперь?

— Я, вообще-то, по-прежнему Кеннер Арди. А ехал я как Генрих Шульце, средней руки торговец скобяными изделиями из Аахена.

— О, как романтично, прямо как в остросюжетном детективе, — восхищённо сказала Ленка. — Надо было с тобой ехать, я бы засекала слежку и всё такое.

— Ой, нет, — испугался я. Наверное, идея ехать по отдельности и в самом деле была правильной. Похоже, эта парочка, Алина с Драганой, всё-таки научила мою жену плохому. Поделилась с ней толикой дурости.

— То есть я теперь фрау Шульце? — не унималась она.

— Увы, милая, герр Шульце холост.

— Правильно Лина говорила, что мужчинам верить нельзя, — сделала вывод Ленка. — Как только мужчина исчезает из поля зрения, он тут же становится неженатым.

Это чему же учит мою жену наставница Алина? Предполагается, что разной магии-шмагии, но я что-то уже начинаю сомневаться.

— Не суди бедного Генриха слишком строго, милая, он был очень одинок и печален. Но позволь мне привести себя в порядок с дороги, а ты пока вели подавать обед. За обедом и поговорим.

Обедали мы вдвоём — мама, как всегда, обедала у себя в клинике, да мы и сами в это время дома бывали нечасто.

— Успела уже побывать в Академиуме? — задал я беспокоящий меня вопрос. — Как там обстановка?

— Успела, — кивнула Ленка. — Косятся, но ничего не говорят. Думаешь, с сессией у нас опять будут проблемы?

— Надеюсь, что всё-таки нет, но кто знает? Лучше не расслабляться. Устраивать опять этот цирк с экзаменами они вряд ли будут, но какую-нибудь пакость при удобном случае могут и устроить. Мажоров никто не любит, а с их точки зрения, мы и есть до предела обнаглевшие мажоры.

— Несправедливо… — вздохнула Ленка.

— Жизнь вообще штука несправедливая, — пожал плечами я, — а мы с тобой ни у кого сочувствия не вызовем, скорее наоборот. Привыкай, милая.