– Богом клянусь! Рынок, как ты знаешь, скоро закроют, и я заранее снял отдел в этом самом центре. Кстати, Ирина! Ведь мы с завтрашнего дня коллегами станем. Я буду брать цветы на реализацию.
– Потрясающе, – восхитилась Ирка, – мы будем пить или поздравлять друг друга с идиотизмом?
Гиви скрутил с горлышка бутылки пробку, налил. Взяв бокал, Маринка поморщилась. Гром чихнул.
– Да пейте быстрее, мать вашу драть! – взмолился Серёжка, – я не могу на это смотреть!
И он начал кашлять. Все поспешили избавить его слезящиеся глаза от тяжкого зрелища. Потом Ирка взяла гитару и стала импровизировать – но негромко, чтобы Галина Васильевна не услышала, не пришла и не присоседилась. Гиви в пышных подробностях рассказал, как Ирка побила Лёшку.
– Вот это зря, – просипел Серёжка, вытерев рот платком, – у него друзья – уголовники.
– Значит, мы с ним на-равных, – сказала Ирка, беря аккорд, – ты разве не уголовник? Или ты мне не друг?
– Статья статье рознь, – заметил Серёжка, – я не мокрушник.
– Да хватит её запугивать! – вознегодовала Маринка, – дверь у неё железная, и в подъезде – полно народу! Пусть только сунутся!
– Ира, а если я проведу несколько ночей у тебя? – очень милым тоном предложил Гиви, вынув из пиджака пачку дорогих сигарет, к которой Серёжка сразу же потянулся, а вслед за ним и Маринка, – ты не волнуйся, я буду спать в другой комнате! Как тебе такая идея?
Ирка решительно отказалась, выразив свой отказ взмахом головы. Когда её собеседники закурили, она сказала, перебирая ногтями струны:
– Гиви, в той комнате спать нельзя. Там стоит рояль.
– А разве рояль всю комнату занимает?
– Нет, только половину.
– Он по ночам играет! – выкрикнула Маринка, – ты что, не слышал?
Гиви сделал затяжку и улыбнулся.
– Ну, и пускай! Я – меланхоличный романтик. Люблю засыпать под музыку.
– Эта музыка предназначена для меня, – возразила Ирка, – нет, Гиви, нет. Спасибо за предложение, но оно взаимоневыгодно. Наполняй-ка лучше бокалы!
Сказано – сделано. Потом Гиви начал замысловатый грузинский тост. Но тут пришёл Алик с кофейной чашкой. Он заявил, что крики мешают ему уснуть. Пришлось тост прервать и наполнить чашку. После того, как выпили, Алик от всей души поблагодарил компанию и ушёл. Ирка начала исполнять «Шербурские зонтики», и Маринке сделалось грустно. Не устояв перед романтической бурей с воем и наводнением, Гром сбежал от неё под шкаф. Тогда буря стала ослабевать, хоть грустная музыка продолжалась. Гиви всучил Маринке салфетку, и она вытерла слёзы.
– Что ты ревёшь? – чуть слышно спросил у неё Серёжка, – всё хорошо!