– А вот и замороженный крем! Какой ты хочешь?

Мама опускает меня на дорожку, из-за чего аэротележка возвышается надо мной. Продавец улыбается, и рядом вспыхивает голограмма с разным замороженным кремом, к каждому из которых можно прикоснуться и узнать, с каким он вкусом и что в составе. Мама говорит, что очень важно читать состав, и я даже немного умею читать. Мама меня учит, чтобы в школе я не получала люлей. Конечно, она так не говорит, она говорит «чтобы тебе было проще и чтобы ты получала самые высокие баллы». Она делает все, чтобы у меня была прекрасная жизнь.

Моя мама – самая замечательная!

Я тыкаю в рожки и в стаканчики, в замороженный крем на палочках и в формах в виде драконов.

– Это! – говорю я.

– Рогалик со сливочным кремом? – удивляется мама.

– У нас еще и не такое есть, – говорит продавец. И подмигивает мне.

У него суровое лицо, темные волосы и легкая небритость. А еще почему-то в глазах – самое настоящее пламя!

– Разве иртханы бывают продавцами замороженного крема? – спрашиваю я.

– Бывают. – Он протягивает мне рогалик. – Они бывают кем угодно.

На вкус как хлеб, только с замороженным кремом внутри. Но вку-у-у-сно!

– Спасибо! – говорю я и широко улыбаюсь.

– Спасибо, – повторяет мама.

– Приходите завтра. Я здесь все время работаю, и у меня есть самые разные рогалики.

Рогалики действительно вкусные, я даже оглядываюсь, когда мы идем по дорожке, но к продавцу уже подошли другие дети, и он на меня не смотрит. Зато на меня смотрит кое-кто другой. Я даже икаю и глотаю слишком большой кусок крема, из-за чего по горлу прокатывается ледяной комок и сразу становится холодно. От этих глаз тоже становится холодно, они синие-синие, как вода подо льдом в мультиках.

– Ма-ам! – говорю я. – Мам, смотри, там мужчина! И он на нас смотрит.

Мама оглядывается, хмурится.

– Пойдем к папе, – говорит она и тащит меня за руку, ускоряясь.

Спустя мгновение мы почти бежим, но мне все еще холодно, несмотря на солнечный день и на то, что мы уже достаточно далеко от него. Только когда оказываемся у «Драконьего полета», я оглядываюсь, но того мужчины больше нет. Он исчез.

Ему и надо было исчезнуть, он неестественный, как выточенный из льда под теплым солнцем… и не тает же! Хотя должен растаять. Но мне показалось, что он может все заморозить здесь.