Два напряженных часа Холдерлин провел, сгорбившись в шлюпке и направляя нос «Персея» то в одну, то в другую сторону по мере того, как звездолет опускался на струях посадочных двигателей сквозь зеленый сумрак под огненными облаками.

Холдерлин взял с собой в шлюпку два длинных троса – один он привязал к рукоятке управления дросселем, чтобы у него была возможность снова подняться в небо, если поверхность оказалась бы слишком топкой или слишком неровной для посадки, а второй позволял ему выключить двигатели, когда корабль соприкоснется с надежной почвой.

«Персей» спускался, покачиваясь, в зеленом воздухе, и, наконец, с треском продавил кроны черных деревьев, остановившись на твердом грунте. Холдерлин дернул трос, отключавший двигатели, и ревущие дюзы замолкли. Холдерлин в изнеможении откинулся на спинку ковшеобразного сиденья.

Через несколько секунд он встрепенулся. Зеленая атмосфера выглядела нездоровой – снова забравшись в скафандр, он вернулся на борт «Персея».

Поворачивая верньеры радиоприемника, он не смог уловить никаких сигналов. Холдерлин проверил состав атмосферы анализатором Брэмли; как он и подозревал, местный воздух был ядовит. Тем не менее, в нем, судя по всему, не было раздражающих органические ткани газов, а содержание кислорода оказалось достаточно высоким.

Поэтому Холдерлин вставил в респиратор соответствующие фильтры и спрыгнул на поверхность планеты, чтобы осмотреть дюзы рулевых двигателей. Он тут же погрузился по колено в едва ощутимую, тончайшую черную пыль, напоминавшую сажу – здесь каждое дуновение воздуха поднимало вихри черного дыма.

С каждым шагом он вздымал облака этой пыли, оседавшей на одежде и проникавшей в ботинки. Холдерлин выругался. Он уже понимал, что ему предстояло провести много времени в грязи. Стараясь передвигать ноги как можно осторожнее, он приблизился к рулевым дюзам.

Состояние дюз одновременно обрадовало и огорчило его. Футеровка растрескалась, ее фрагменты отломились и застряли в выпускных горловинах. Электронные волокна сгорели, но опорные пластины из кристаллического телекса выглядели неповрежденными.

Металлические дюзы как таковые сохранились – не вздулись, не сморщились и не треснули; по всей видимости, индукционные обмотки не перегорели. Холдерлин предположил, что в каждой из дюз взорвался небольшой заряд ванзитрола.

Насколько он помнил, запасной футеровки на борту не было, но на всякий случай обыскал звездолет. Ничего не нашлось. Тем не менее, стандартная флотская печь для изготовления футеровки и запас флюса находились в положенных местах в соответствии со статьей 80 «Астронавигационного кодекса», предусмотренной в раннюю эпоху космической экспансии, когда сверхпрочная футеровка, не нуждавшаяся в замене, была еще неизвестна.

В те времена в любом звездолете хранились десятки запасных элементов футеровки – но они часто прогорали и растрескивались от жара и давления, и кораблю рано или поздно приходилось приземляться на подходящей планете и формовать дополнительный запас. Теперь Холдерлину нужно было найти слой чистой глины.

Грунт под ногами был покрыт толстым слоем черной пыли. Может быть, здесь можно было раскопать глину?

Размышляя о возможности починки двигателей, Холдерлин услышал в лесу тяжелые шаркающие шаги. Он тут же подбежал к входному люку и заскочил в него, понимая, что на незнакомой планете предусмотрительность и проворство обеспечивали безопасность лучше, чем лучемет или стальная броня.

Существо, издававшее шаркающие звуки, прошло рядом с кораблем – тощее и высокое, ростом метров пять, чем-то походившее на человека, но членистой структурой скорее напоминавшее паука. Его руки и ноги выглядели, как прутья, туго обтянутые зеленовато-черной кожей, а длинная морда покачивалась из стороны в сторону – казалось, рассеянно и бесцельно.

Под затылком существа вздымалась грива из пламенно-красных пучков, глаза выпучились, как молочно-белые шары, широкие уши настороженно расправились. Но тварь даже не удостоила «Персей» взглядом, не задержалась и не проявила никакого интереса к человеку.

«Эй! – закричал Холдерлин, снова спрыгнув на землю и размахивая руками. – Иди сюда!»

Тварь на мгновение остановилась, обернувшись к нему в красном полумраке леса, но тут же продолжила путь шаркающими шагами в прежнем направлении, поднимая черные облака пыли, и скрылась в темной чаще перистолистных деревьев.

Холдерлин вернулся к проблеме ремонта дюз. Он нуждался в запасе глины, достаточном для формования новой футеровки – требовалось не меньше ста пятидесяти или даже двухсот килограммов. Он взял в кладовой корабля лопату и стал раскапывать грунт.

Полчаса тяжелой работы не позволили обнаружить ничего, кроме горячей черной лестной подстилки. Чем глубже он копал, тем плотнее и жестче становились сплетения корней грибовидных деревьев. Холдерлин с отвращением отшвырнул лопату.

Пока он выбирался из ямы, потный и грязный, ветерок пробежался по вершинам древесных крон, заставляя шелестеть длинные перистые листья, и с деревьев начал постепенно спускаться черный туман – Холдерлин понял, что черная пыль под ногами была не чем иным, как древесными спорами.