Разогревая её всё больше и больше, сам чуть не воспламенился. Габи страстно отзывалась на каждую мою ласку, на каждое движение.
— Я больше не могу ждать, любимая, — прохрипел я, ощутив тупую боль внизу живота.
Я изнемогал от желания обладать ею. Габи извивалась на кровати от моих ласк, но я вытащил пальцы и, закрыв глаза, облизал их. Боже, до чего же хороша она. Везде.
— Господи Иисусе, что ты делаешь?! — смущенно и в то же время ошарашенно прошептала она, широко распахнув глаза.
— Люблю тебя, — прохрипел я.
— Только никакого орального секса! — предупредила она нервным тоном, пока в её взгляде я успел заметить стеснение и робость.
Ну да, ну да. Может не сейчас, но потом… определенно будет.
Не желая смущать её ещё больше своими комментариями, быстро снял боксеры и нащупал презерватив, который предусмотрительно вытащил из джинсов. Зубами разорвал обёртку и быстро распределил его на себе. Лёг на неё, наслаждаясь её затуманенным взглядом. В нём больше не было борьбы, осталось одно желание. Подхватил её правое травмированное бедро и она, понимая меня без слов, согнула ногу в колене. Держа себя на правом предплечье, направил член в неё. Медленно начал входить и от неописуемых ощущений зарычал как животное. Габи громко застонала и выгнулась навстречу, прижимаясь бёдрами ко мне. Вошёл до конца и словил такой кайф, которого не испытывал, даже занимая первые места на чемпионатах или катаясь на доске по волнам. Это было ни с чем не сравнимо. Моя девочка было охрененна во всём и везде.
— Чёрт побери, Габи, — зарычал я. — Если я долго не продержусь, не делай поспешных выводов.
Посмотрев на меня, она улыбнулась и качнула бёдрами навстречу. Я взвыл от ощущений и сильнее вцепился в её бедро.
— Не томи, Оливер, — прошептала она.
Да я только с радостью наберу обороты, если честно.
— Согни вторую ногу в колене, — мягко приказал ей, отпустив бедро и поудобнее устроившись между её ног.
Держа себя на предплечьях, фактически зажал её в клетке своих рук. Она была открыта передо мной и не могла толком пошевелиться и тогда я начал плавно и медленно двигаться волной. Своим лобком тёрся о её, высекая чёртовы искры. Пот проступил на спине и шее, всё тело горело, словно меня облили бензином и подожгли. Роскошные чёрные волосы Габи разметались по подушке, и она тяжело дышала.
Выписывая бёдрами то волну, то полукруг, я то и дело чувствовал электрический разряд, пробегающий по позвоночнику. Я слился с ней в нашем танце. Мы вновь стали одним целым, и я так скучал по этому ощущению. Она снова была в моих руках, в моей власти, в поле моего зрения. Она была рядом и на миг доверилась мне, забыв про свою обиду. Только на этот раз она по-настоящему была моей.
— О боги, — застонала Габи на всю комнату, когда я, дойдя до упора, начал тереться о её клитор вверх-вниз.
— Кричи, любимая. Пусть все слышат, как тебе хорошо, — прохрипел я, сводя с ума и её, и себя.
От этих фрикций меня бросило в дрожь, но я только усилил трение. Снова и снова тёрся о неё, задевая членом матку и сдерживая себя, чтобы не кончить раньше неё.
— Ещё совсем чуть-чуть, — взмолилась она, зажмурившись.