– На бесшумный поставила и забыла переключить, – отозвалась я и продолжила свои нехитрые сборы.

– А я-то уж подумала…. – начала она.

– И обрадовалась… – продолжила я.

– И какой облом! – закончила она.

Помимо любви к животным, была у моей дражайшей мамули еще одна фобия. Она хотела выдать меня замуж и понянчить внучков. Я же ее желаниям отчаянно сопротивлялась, но это не мешало ей постоянно «подыскивать» мне парней через своих многочисленных знакомых. Папочка пытался мягко отстоять свободу дочери, но мама показала ему свой грозный кулачок, и он решил не лезть в бабские дела. Последним тревожным звонком для родительницы стало бракосочетание моей младшей сестры – Лины. И больше всего в этой ситуации раздражало то, что матери невозможно объяснить, что двадцать пять – это еще не старость. А вот Линка, выскочив в свои восемнадцать за Владика, уже пожалела, что обременила себя кольцами брака. Ведь сразу после того, как прозвучал Мендельсон, закончился конфетно-букетный период и жизнь превратилась в рутину.

– Ты куда-то собираешься? – наконец, маман заметила у порога спортивную сумку с вещами.

– Да. Мне предложили работу в районе. Сегодня уезжаю, – ровно ответила я, заведомо зная, что мама будет недовольна.

– А почему не сказала?

– Там еще все неизвестно. Испытательный срок два месяца. Собиралась зайти перед отъездом. Папы еще нет дома?

Маман покачала головой.

– Будет к вечеру.

– Значит, не успею…, – вздохнула я и пошла в комнату складывать ноутбук в сумку.

Мама устроилась в стареньком кресле в обнимку с Муркой и, не отрывая от меня взгляда, поинтересовалась:

– И что за работа?

– Да как обычно. Поля, коровы, цифры…, – ответила я, сворачивая шнур.

Маман грустно вздохнула, словно не решаясь о чем-то спросить, но все же не удержалась:

– Дочь, ты, конечно же, большая уже, и сама принимаешь решения, но ты уверена?

Я обернулась. Мамины большие голубые глаза смотрели беспокойно. И я поняла, что она решила заладить старую пластинку.

– Ты о чем? – притворилась, будто не понимаю.

– О Косте.