Пролог

Мшистый покров дремучего леса чавкал под ногами остатками недавнего дождя. Ветки цеплялись за изодранную одежду разрывая ее еще сильнее. У человека от усталости заплетались ноги, и он сильно хромал, одну руку прижимая к груди. Кожаная шлемовидная шапка с двумя длинными ушами не могла полностью скрыть выбивающиеся из-под неё жесткие черные кудри. Мокрые от дождя и пота, они прилипли ко лбу и постоянно мешались. Все попытки смахнуть их рукой оставались безрезультатными, волосы упрямо занимали прежнее положение. Шапка была одета неправильно. Просто нахлобучена сверху, но сил переодеть её не было, и человек упрямо продолжал поправлять волосы. Через пару десятков неуверенных шагов и несколько рядов колючего кустарника перед ним открылась поляна, посередине, которой, белёсыми клубами дымилось сожжённое молнией дерево. Он подошел поближе и постарался найти еще достаточно горячие угли для того чтобы раздуть пламя, но дерево было обильно пролито дождем и найти хотя бы один мерцающий красной искрой уголек не получилось. Человек тяжело вздохнул сквозь пробиравший его озноб, представил горячий костер и полный котелок кипящего чая. По спине пробежали мурашки, перешедшие в мелкие судороги конечностей, и он без сил опустился к корням дерева. Облокотившись спиной на могучий пень, он закрыл глаза отдавшись во власть тоски и усталости.

Какое-то время его сознание, погруженное в темноту, не подавало никаких признаков жизни, но потом словно очнулось и наполнилось бесчисленным количеством ярких лихорадочных образов, унесших его в океан глубокого сна.

Кот

Кот проснулся в таверне, рожей на стойке. Бармен Всеволод молча налил ему крепкого чая. Было тихо, расходились последние посетители. Значит ночь перешагнула в следующие сутки. Пока он пил чай, стены и потолок пытались обрести свои законные места в пространстве. Он медленно встал, расправляя непослушные конечности и шатаясь начал отыскивать дорогу к выходу. На пороге сквозь густой сумрак своего состояния, он услышал апатичный голос Всеволода:

— Ты еще за прошлый раз задолжал.

Кот постарался подбодрить бармена показав ему поднятый в верх большой палец, но рука слушалась плохо и не поднялась на необходимый уровень, для того что бы этот жест выглядел, как должно, поэтому он прохрипел себе под нос:

— Я все отдам.

И шагнул за порог, в теплую, темную майскую ночь.

Если кто-то увидел Кота сегодня первый раз в жизни, то мог бы подумать, что он относится к отбросам общества. Таверна, из которой он вышел, была далеко не самая лучшая и выглядел он изрядно потрепанным, но в этом случае, первое впечатление было обманчиво. Кот являлся вполне добропорядочным членом общества Новгорода. Он один из немногих хорошо овладел ремеслом и делал превосходные арбалеты и другие механизмы способные поражать цель на расстояние. Конечно, механизмы его были далеки от совершенства, иногда клинили, иногда вылетали клепки. Но никто лучше Кота в Новгороде, все равно, не умел их делать. Его кормил ручной труд, и именно поэтому он был необходим городу, и всеми любим, несмотря на свою природную чудаковатость. Просто жизнь на этой неделе дала трещину и Кот второй день пил. Этот запой для него был первый. Случалось, он выпивал и раньше и два-три раза в год весьма крепко, но так чтобы два дня подряд без передыха — это в первый раз. Поэтому стыдиться было нечего учитывая, что причина имелась вполне веская.

Кот, отуманенный хмельным зельем, кое-как добрался до бревна лежащего на краю крутого склона и уставился в темную даль, из которой на него смотрели огоньки маленьких звезд. Мысли в голову лезли мрачные, все о жене, об измене, и, подлом предательстве, которое ему пришлось пережить. Хотелось всё бросить, уйти, раствориться в густом сумраке. Но, ночь пугала. За пределами города поля, страшный живой лес, а потом неизвестность, выжженные земли, одни рассказы. Никуда не уйдёшь! В темноте на фоне светлой полоски у горизонта виднелись силуэты древних руин. Больше двухсот лет прошло как люди покинули старый город. Сейчас там опасно даже ходить. Здания рушатся сами собой, живут стаи диких собак, кошек и еще не пойми какие кошмары обитают в заброшенных тоннелях под городом. Мысли Кота поплыли по руслу пьяных ведений. Руины навивали исторические образы связанные с уничтоженной цивилизацией древних. Уносили его сознание в те времена, когда за людей все делали машины, управляемые через единую информационную сеть искусственным разумом. Потом все рухнуло в один день. Машины встали, а люди не умели ничего делать руками, никто не мог починить остановившиеся механизмы. Электростанции отключились, остановилось даже производство пищи, люди ходили толпами по улицам не понимая что им делать. Мир погрузился в хаос, перестал работать водопровод и канализация, не работали системы очистки сточных вод, пропала связь, встал транспорт. Правительство потеряло любую возможность управлять народом, стали образовываться банды, начались эпидемии. В результате всех катаклизмов мир погрузился в первобытное состояние.

Остатки города, на который он сейчас смотрел, когда-то были научным центром. В первые дни катастрофы группа ученых вышла из него и основала поселение, служащее ему теперь домом. Люди постепенно начали снова разводить животных, возделывать землю, возвращаться в естественную среду. Сознание Кота плыло дальше по реке воспоминаний, обрывочных рассказов, слышанных им о прошлой жизни, когда любому человеку надо было только представить, что нужно делать, а машины создавали из фантазий предметы. Можно было общаться с любым человеком на любом расстояние, перемещаться с огромной скоростью сквозь пространство и многие другие чудеса, о которых сейчас можно только мечтать были реальностью. А теперь никто даже не знает есть ли еще города, в которых живут люди, кроме Новгорода и хуторов в его окрестностях. Может только мудрый отшельник, живущий в лесу у реки, находящийся в постоянном контакте с духами и лечащий травами знает что-то такое, что никому не известно. Он очень стар, и никто не помнит времени, когда его не было. Горожане ходят к нему только в крайнем случае, говорит он очень мало и совсем ничего не рассказывает.

Новгород отделен от древних руин широкой и быстрой рекой переправиться через которую почти невозможно. Течение в ней до безумия стремительное, русло полно порогов и водопадов. Люди временами пропадают у её берегов и кто живёт в её водах остаётся только догадываться. Когда-то давно, примерно, в прошлом веке, через неё был перекинут понтонный мост, но теперь и речи не может быть, что бы пытаться повторить подобное сооружение. Да и необходимости в нем нет. Руины больше внушают страх, чем интерес. Люди не случайно перестали ходить туда еще очень давно. Теперь останками древнего города только пугают детей. Река делает петлю в долине перед холмом на котором стоит Новгород и уходит в дремучий лес. Самые отважные пытались пройти сквозь него, и никто не возвращался. А на юго-западе поля, степь, за ней проклятая земля, сожжённая ужасной войной древности. Злые духи живут там, горожане называют те земли пустошью и не подходят к ней ближе чем на два километра. Похоже злые духи живут везде. Они мучают Кота, отравляют мир вокруг него, ставший ему противным после ухода жены. Семейное счастье, оказавшееся лишь его иллюзией, лопнуло, как мыльный пузырь и теперь от этого особенно больно. Быть обманутым, осознавать не совершенство своего восприятия, понимать, что жил воображением счастья, закрывал глаза на свидетельства приближающегося краха. Все опостылело и дом, и потухший очаг. Единственный город ставший чужим, словно мир, в котором он жил исторг его из-под своего омофора, и некуда бежать, нельзя разделиться и покинуть отравленное изменой сознание. Нет места, в котором можно было бы спрятаться от себя. Нет рычага за который можно было бы потянуть и переиграть сложившуюся последовательность событий.

Под гнетом таких мыслей, через некоторое время, Кот забылся тяжёлым, хмельным сном, трепавшим его до утра по весям вязких сновидений. Оставивших в памяти только липкий отпечаток грязи.