Для нее все прошлое, настоящее и будущее заключалось в одном слове: «Любовь!», в одном имени: «Жак!».

Ее дом казался не самым безопасным.

Она тайно купила маленький очаровательный дом в Булонском лесу, и в несколько дней, благодаря огромным деньгам, этот дом превратился в очаровательное гнездышко любви.

Она перестала быть скупой, или лучше сказать, ее скупость изменила свой вид. То, что она хотела теперь сохранить во что бы то ни стало, сокровище, которое она свято берегла, был ее любовник, Жак.

А Жак ничего не видел и не понимал более, даже голос оскорбленной добродетели умолк в нем. Он лишь чувствовал возле себя эту женщину. Он лишь дышал сладострастной атмосферой, которой она была окружена.

Для него тоже прошлое уже не существовало.

Честные мысли рабочего канули в это прошлое, как и негодование оклеветанного, как и гнев оскорбленного. Помнил ли он хоть свое имя? Почему его звали графом де Шерлю? А Манкаль? А Волки? А «Поджигательница»? А Дьюлуфе? Все они казались какими-то тенями, теряющимися во мраке.

Вся его жизнь заключалась в улыбке Изабеллы, все будущее — в ее поцелуе.

Он не хотел никуда выходить. Вся жизнь для него замыкалась в этом доме, атмосфера которого была, казалось, пропитана опьянением.

Иногда он ложился на софу перед окном, глядя в парк. Устремив глаза в одну точку, он ничего не видел, ни о чем не думал.

Тогда Изабелла на цыпочках подходила к нему, клала ему на голову свои прелестные, точно выточенные из мрамора руки, и, наклонившись, целовала его.

Он вздрагивал, будто прикосновение этой руки было языком пламени, потом оборачивался и принимал ее в свои объятия.

Однажды, это было в полдень, Изабелла уехала из дома. Он даже не думал спрашивать ее, куда она отправляется. Разве она не была полной хозяйкой в доме? Кроме того, ее отсутствие, хотя он сам не сознавал этого, было для него облегчением.

В этот день он был рассеян более, чем когда-либо.

Лежа на своем обычном месте, он бездумно смотрел вдаль.

Весна уже наступала.

Солнце ярко светило. Дорога вилась точно шелковая лента.

Вдруг вдали показались две черных точки.

Жак следил за ними с равнодушием ребенка.

Вскоре точки стали увеличиваться.