Едва эти слова были сказаны, как Пьера увели.

Раздался глухой удар, и те, которые исполняли обязанности палачей, снова появились. Один из них держал за волосы голову казненного.

Как ни свирепы были присутствующие, но эта ужасная сцена и скорая казнь, громом поразившие виновного, заставили их сердца невольно сжаться.

Смерть прошла между ними. Самые смелые были бледны, самые жестокие испытывали невольную дрожь.

Один Бискар был спокоен и возвышался над толпой силой своей воли и власти.

— Правосудие удовлетворено, — сказал он торжественно. — Но остаются еще двое виновных.

Говоря это, он повернулся к скамье подсудимых.

Кониглю упал на Мюфлие, который, вместо того, чтобы поддержать его, сам упал на скамью.

Это была роковая минута!

— Помилуйте! — прошептал Кониглю.

— Помилуйте! — прохрипел Мюфлие.

Бискар насмешливо глядел на них.

— В самом деле, — сказал он, — эти люди едва стоят удара топора, который убьет их.

— Удара топора! — вскричал Кониглю.

Мюфлие только молча провел рукой по затылку, как бы желая убедиться, что голова у него еще на плечах.

— Возьмите этих людей! — сказал Бискар.

Исполнявшие роль палачей подошли к приятелям, со стороны которых нечего было опасаться сопротивления.

Бискар подозвал одного из палачей и сказал ему на ухо несколько слов.

Увели одного Мюфлие.

Прошло несколько секунд, затем послышался роковой стук, подобный тому, который возвестил о смерти Пьера Жестокого.