В первое время после перерождения она к нему тянулась. Да и сейчас еще иногда делала попытки. Возможно, это был стокгольмский синдром – ведь он ее похитил в бытность смертной. Сделал наложницей. Не дал выбора. Но она все равно пыталась найти какие-то светлые стороны в новом положении – даже стала ради этого демоном.
Увы, все светлые стороны приходится создавать самой. Хальтрекарок – он... ну, Хальтрекарок. Вряд ли он в принципе способен... даже не любить, а просто хотя бы привязываться. Сферический мудак в вакууме.
Жены для него – просто ходячие игрушки.
Иногда Лахджа подумывала о том, чтобы сменить хозяина и покровителя. Просто сбежать от Хальтрекарока – вариант плохой. У него память золотой рыбки и он фантастически ленив, но если все-таки узнает, если вспомнит... судьба будет страшной. Тем более, что уж Лахджу-то, как своего любимого агента, он помнит хорошо.
Демолорд – это стократ хуже любого мафиози и даже диктатора. Найдет где угодно, не защитит никто.
Кроме... другого демолорда. Наложницы иногда перебегают из гарема в гарем. Необязательно даже к демолорду – можно к титулованному аристократу помельче. Барону, вексилларию... даже банкиру, хотя женой бушука Лахджа себя не представляла.
А вот, скажем, гохеррим – вариант интересный. Лахджа с интересом посмотрела на скачущего рядом Тасварксезена. На редкость видный идальго. Молочно-белая кожа, завитые в косу русые волосы, шесть витых рогов цвета меди, алые глаза без зрачков, тяжелая шпага на поясе...
В Паргороне считается моветоном силой возвращать переметнувшуюся наложницу. Сбежала к другому, тот ее принял – все, кончено, забыто. Демоны из-за этого даже не ругаются. Если Лахджа уйдет к Тасварксезену или, например, тому очаровательному демолорду, что держит лучший в Паргороне и большинстве окрестных миров ресторан, в котором еще и такие приемлемые цены...
Конечно, Лахджа обдумывала это не всерьез. До недавнего времени она еще могла попытаться, но сейчас, когда носит будущего Хальтрекарока ребенка... воспитывать бастарда ни один демолорд не захочет. Несмотря даже на то, что самому Хальтрекароку на свое потомство наплевать – наложницы регулярно рожают ему детенышей, во дворце есть специальные ясли... надо будет наведаться туда, кстати. Посмотреть, в каких условиях они там вообще растут.
Загудел охотничий рог. Спереди донесся шум, и к ландо подлетела старообразная гохерримка с боевыми спицами на поясе и псом на поводке. Остановив коня в воздухе, она каркнула:
- Выследили голубчика! За мной!
Лицо Тасварксезена озарилось хищной радостью. Отставной вексилларий уже давно получал удовольствие только от охоты. Пришпорив жеребца, он помчался за Сунгурамулой – а следом понеслись другие гохерримы и ландо с жрущим виноград демолордом.
- Экая толпа, - лениво произнесла Лахджа. – Этак они сами там передерутся.
- А я бы охотно на это посмотрела, - прокряхтела Ассантея, все еще стоя на корточках. – Я бы охотно посмотрела... на что угодно.
- Я бы тебя подменила, но мне не стоит сейчас напрягаться, - погладила живот Лахджа.
На самом деле, пока что ничего не заметно. Всего-то третий месяц пошел. Превращения, правда, сильно затруднились – ее лучшее Ме будто частично заморозилось. Теперь работает только на конечностях, и то не слишком хорошо.