11

В тот вечер, когда я впервые встретила Дафну Хартолл, деревня выглядела красивой как никогда.

Белые светящиеся гирлянды были развешаны между фонарными столбами вдоль центральной улицы и мерцали на фоне тусклого неба; церковный хор стоял на каменных ступенях «рыночного креста» и пел «Тихую ночь» перед огромной елкой, а по краям деревенской площади было установлено несколько дощатых ларьков. Мелисса Браун, владелица единственного в Беггарс-Нук кафе с «креативным» названием «У Мелиссы», не закрывала свое заведение допоздна и предлагала горячие напитки и пироги с фаршем. Запах жареных каштанов и глинтвейна наполнял воздух.

И в то Рождество ты была уже достаточно большой, чтобы оценить волшебство всего этого.

– Мамочка, попить?

Я посмотрела на тебя. Твой маленький курносый носик был красным от холода, а розовый шарф, который я тебе связала, был натянут на подбородок. Уже стемнело, но время вечернего чая еще не пришло.

– Почему бы и нет? – улыбнулась я, сжимая твою ладошку в мягкой шерстяной варежке. – Как насчет горячего шоколада?

Ты завизжала от восторга и попыталась потащить меня через всю площадь.

И тогда я увидела ее.

Женщину, которой предназначено было изменить мою жизнь. Хотя, конечно, я еще не знала этого.

Она выглядела грустной. Это было первое, о чем я подумала. Она стояла одна у «рыночного креста» и дула на свои голые руки, наблюдая за певцами хора. На ней было тонкое оливково-зеленое бархатное пальто с аппликациями, а отделанные шнуровкой полы свободно болтались вокруг бедер. Я заметила, что она была настолько худой, что ее ключицы торчали из ворота. Вязаный беретик едва прикрывал длинные светлые волосы, разделенные пробором посередине, а через плечо у женщины висела большая сумка. Было видно, что она недавно приехала в деревню. У нее был характерный для новоприбывших взгляд. А для меня было важно присматривать за новичками – даже держась особняком. Я должна была это делать. Ради своей безопасности. И ради твоей. Эта захолустная деревушка в глубине Котсуолдса была местом, куда люди приезжали, чтобы спрятаться. И я распознала родственную душу, когда увидела ее.

– Мамочка, – позвала ты, дергая меня за руку.

– Прости, Лолли, – сказала я, отводя взгляд от незнакомки и следуя за тобой в кафе. Твои огромные карие глаза загорелись, когда Мелисса протянула тебе горячий шоколад в белом полистироловом стаканчике; поверху громоздилась шапочка взбитых сливок. Я рассмеялась и сказала, что тебе никогда не справиться со всем этим. Потом мы стояли у входа в кафе, сжимая в ладонях теплые стаканы, ты слизывала сливки с горячего шоколада, а я искала взглядом ту женщину среди толпы людей, собравшихся у рождественской елки. Я видела, как она двигалась сквозь эту толпу; ее плечи ссутулились от холода, взгляд метался туда-сюда, словно от испуга. Она выглядела словно загнанный зверь. Так ли я выглядела, когда приехала в деревню три года назад, беременная тобой и отчаянно нуждающаяся в новом начале?

– Подожди секунду, солнышко. Я только перекинусь парой слов с Мелиссой.

Я отпустила твою руку и вошла в кафе. Мелисса Браун была крупной женщиной с седеющими волосами, подстриженными под каре; посередине их делил пробор, а по бокам удерживали заколки. Ей было около сорока лет; старомодная и по воззрениям, и по внешности. Мелисса никогда не была замужем и всю жизнь прожила в Беггарс-Нук. В результате она знала все обо всех. Ну, почти обо всех. Я знала, что она считает меня загадкой, потому что неоднократно говорила мне это. «Дорогая Роуз, – обычно говорила она, удерживая мои руки в своих широких, липких от сиропа ладонях, – ты такая загадочная!» Эти слова Мелисса обычно произносила после того, как я уворачивалась от одного из ее многочисленных вопросов. Но она всегда была добра ко мне и старалась вовлечь меня в деревенскую жизнь.

В кафе было тихо. Большинство людей все еще собирались у «рыночного креста» или рассматривали прилавки с разноцветной мишурой и аляповатыми украшениями. Ты уже уговорила меня купить одно: маленькую золотую фею, чтобы повесить ее на елку.