— Что?! Да вы! Я вас уволю! Вы не выполнили мое распоряжение! Что это за руководитель вообще?! — бесновалась гламурная реактивная козочка. — Безответственность! Сегодня же заявление мне на стол и чтобы духу твоего я здесь не видела!

Все, что могла сделать Саша это смотреть на истеричку и ждать, пока Моська охрипнет. Да, их новому коммерческому директору образ мелкой брехливой собачки подходил намного лучше. Козы просто не умеют так орать.

Мужчины — они же слоны — смотрели на Моську с видом искреннего недоумения и тренировали вселенское терпение, не спеша прерывать тираду. Саша даже не удивилась. Дождешься от них защиты! Хотя Каверин  мог бы и поспособствовать, все же предложение делал, на одном колене стоял. Вот и вся любовь. Ах Моська! Знать она сильна, коль у папули дохрена бабла.

Вот только Саша не была слоном, да и особым терпением не отличалась.

“Какого черта я здесь сижу и позволяю лить на себя помои? Мне надо к дочери, остальное хрень!” — такая простая и понятная мысль разрушила остатки самоконтроля.

Зимина осторожно наклонилась и сняла с ноги туфлю на высокой шпильке. Очень хотелось запустить её в брехающую болонку, но вместо этого она просто трижды стукнула каблуком по столу и резко поднялась, нависнув над Кариной примерно на полголовы. Та ростом особо не вышла.

— А теперь заткнись и послушай! Ты мне не присылала никаких распоряжений, это можно легко проверить. Доступ к моей почте есть у айтишников, как и записи телефонных разговоров. Это во-первых. Во-вторых, у меня дома ребенок с высоченной температурой и вместо того, чтобы быть с ней, я какого-то черта слушаю твои вопли. Хватит. С этого дня я на больничном, а как только вернусь — напишу заявление по-собственному. Удачи!

— Александра! — донесся вслед вскрик Каверина, но она не хотела слушать.

Фурией вылетела из дверей переговорной и, на ходу сняв вторую туфлю, босиком рванула в кабинет. Растрепанная, злая до одурения, она не замечала удивленных взглядов проходящих мимо людей. Её впервые в жизни трясло от гнева. Она смутно помнила путь до своего рабочего места. Очнулась только тогда, когда перед ней лежало заполненное заявление на увольнение, а рядом стояла встревоженная Тамара.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что случилось? Может, тебе кофе сделать? Опять допекла эта бешеная?

— Ничего не нужно. Я домой. Дочь заболела. А эта бешеная скоро станет не моей проблемой! — махнула заявлением, аккуратно положила его в ящик стола и заперла на ключ.

— Что? Ты увольняешься? Ты же столько лет здесь проработала!

— Плевать. Новую работу я найду без проблем, меня уже трижды пытались переманить, но какого-то хрена я до сих пор торчу в этой компании. Пора что-то менять, а не пахать за двоих и терпеть прилюдное унижение.

Пока говорила — одевалась. Сапоги, пальто, намотать шарф и положить в сумку любимую чашку.

— Я еще вернусь, но ненадолго! Всем пока!

Вышла из кабинета, на ходу набирая номер Музы. Она должна знать, что происходит дома, иначе просто сойдет с ума. Хорошо, что до новой квартиры всего один квартал — это пятнадцать минут бегом.

Выскочила в лифтовый холл и едва не вписалась в до боли знакомый серый пиджак и темное пальто. От Ильи Серова пахло пережжённым крепким кофе и тяжелым парфюмом с цитрусовыми нотками. Саша медленно отпустила телефон, отключая вызов. Ой-ой.

— Не спешите, Александра, — мужчина коснулся её плеч, помогая удержать равновесие, но тут же отпустил. Так странно, будто обжегся.

— Простите. И за выходку на совещании тоже. Обычно, — попыталась найти подходящие слова, но в голову лез бред. — Обычно я так не делаю. Я сдержанный человек.

Подняла взгляд на мужчину и увидела, что тот улыбается. Хитро так, с прищуром, говорящим: “Да-да, знаю я, какая ты на самом деле, Саша Зимина”. Это было неприятно.