— Ты своей инвалидностью тут не размахивай! — взорвался генерал. — Ты что, совсем тупой? Мне с тобой как со стеной разговаривать? — он повернулся к стене. — Ау! Ты меня слышишь?
Потом повернулся ко мне.
— Что ты там в рапортах понаписал? Дюма, бляха — муха! Ты почему ко мне сразу не пришел? Я тебе сколько раз говорил — все рапорта ко мне сначала! Вот смотрю на тебя, Адольф, нормальный мужик, в компании с тобой хорошо сидеть, виски выпить, но работать с тобой это такой геморрой! Ты в курсе, что тебя давно бы вышибли из органов, если бы не я? Мне все говорят — уволь Бекка! Мои замы как один твердят. Замминистра уже не в первый раз требует. Только благодаря мне ты держися!
— Но ведь вам я нужен зачем — то? — нагло спросил я.
— Хрен его знает! — признался генерал. — Ты мне тоже надоел.
В полной задумчивости он погонял телефон в футляре по поверхности стола. Открыл и закрыл сейф, где как я знал, ничего не было, кроме конверта с 5 — ти тысячными купюрами.
Потом замер, будто обнаружив нечто ценное в своих изысканиях, и уставил на меня свои выпуклые буркала.
— Есть только один способ оставить тебя в органах! Это отправить тебя в эту чертову экспедицию на «Легасове»! Ты должен себя проявить. На той стороне Ла — Манша повод найдется!
— Шеф, но ведь крейсер потонет! Я уже и памятник видел! — вырвалось у меня.
— Пошел вон! — сказал генерал без тени раздражения.
6. Добрый самаритянин профессор Эрик Бляшке
Родителей я ненавидел — они были нищие. В Оксфорде был вынужден жить на стипендию в тысячу фунтов, из которых на жилье в пригороде отдавал 800.
Чтобы продлить свое существование в биологическом смысле будущий лауреат Кимберовской премии в области генетики вынужден был толкать дурь студентам, хотя поклялся больше этого не делать после случая в колледже с Олсоппом. Тогда футбольная ассоциация предприняла беспрецедентные меры, которые ничего не дали лишь по причине того, что той дури, что нашли в крови лучшего питчера колледжа, официально не существовало.
Потому что она еще не была придумана. Мной.
Олсопп парень был выдающийся, хоть и полный идиот. Высокий, голубоглазый. Не мудрено, что лучшая красотка колледжа Айрис Бишоп, остановила на нем свой выбор. Еще бы не остановила. Он колотил всех соперников без разбора, пер как танк — точно так же, как на поле, когда выводил сборную колледжа в финал.
Где был я? И что был я?
А я был самый умный, и до определенной поры делал все, чтобы об этом знало, как можно меньше людей. Люди завистливые твари. Спят и видят, как бы подставить.
Я увлекся химией с детства. Первым взрослым опытом стало то, что из обычных снадобий, купленных в самой обычной аптеке, я синтезировал нюхательный порошок, которые не слабо вставлял и который мои одногруппники покупали за бешеные деньги.
Одно время я неплохо приподнялся, пока в один печальный день дорого и безвкусно одетый пакистанец не прижал меня к стенке в вонючем проулке. Единственно что меня спасло, что пакистанец был жадный. И когда я ему пообещал безвозмездно (то есть даром) отдать всю партию, почти и не бил совсем.
На следующий день я отдал ему большой пакет синтетического порошка, который я сам назвал «пудра смерти». Тупой пакистанец не обратил внимания, что я обращался с пакетом исключительно в перчатках.