Уже прошедшая осмотр машина, безучастно скучающая на обочине, пристраивается спереди. Это сопровождение.

Парижские улицы медленно уплывают назад.

Этой драки в баре «Каролеофан» не должно было быть. Но обо всем по порядку.

На свете много неприятных людей, но Герман Антонович Холуянов не затерялся бы среди них. Мы познакомились в военной комендатуре Шербура, где Холуянов представился начфином экспедиции. Мне отчаянно не повезло, что мы прибыли туда одновременно, нас зарегистрировали и на одном такси отправили в отель «Центр — Портовый» на авеню Карно 65.

Товарищ был не тот, чью фотографию хотелось бы носить в портмоне. Голова как вытянутая дыня. Лысоватый и гладкий, насквозь стерилизованный и пронафталиненный.

Он презирал людей ниже себя по рангу и закатил в комендатуре мерзкий скандал.

— Я выдающийся финансист, а вы меня в обычную гостиницу! — орал он, не выговаривая половину букв в алфавите и шлепая широкими мокрыми губами.

Так и хотелось сказать ему, что его место в конюшне, но он уже обезоруживающе улыбался мне и был сама вежливость:

— Дорогой мой, не проехать ли нам в о-тэль?

Улыбка тоже могла быть занесена в арсенал сильных сторон. В любой ситуации казалось, что он глумливо ухмыляется над вами. Возможно так и было, ведь он считал себя умнее всех.

Должным образом я оценил и секретность миссии. В Шербуре о крейсере знали все. Скрыть такую громаду на пирсе действительно было сложно. Но каким — то образом местное население прознало и о самой миссии, что вообще ни в какие ворота не лезло.

Стоило нам вылезти с начфином у отеля, как мерзкая старуха, просящая подаяние у дверей, уставила в нас перст и провозгласила:

— Вы все умрете. Никто не вернется.

Начфин по обыкновению отделался ухмылкой, будто мысль о том, что он вернется домой в цинковом гробу не тронула его вовсе, и относилась исключительно ко мне. С такими людьми никогда не знаешь, что их трогает по — настоящему.

В общем в первый же вечер «в Гаграх» я познакомился с какой — то сволочью. Можете считать меня циником, но за 20 лет в следственном комитете, я таких навидался, что даже устал от них. Хочется нормальных людей, говорящих про плохое, что это плохо, а на хорошее — хорошо.

Номера, слава Аллаху, были раздельные, и то я с большим трудом отделался от прилипалы. Он даже ванну вроде хотел принять у меня, так как у него в номере воды не было, тогда я сказал, что у меня грибки на ногах. И на руках тоже.

Номер оказался на 4-м этаже. Я отодвинул створы на лоджию — и увидел Залив.

Погода была чудесная. +21. Легкие облачка. Солнце.

Но сам Залив казался ледяным. Север Европы все — таки.

Темные тяжелые воды и пенные следы поверху от прошедших патрульных катеров.