Кроме всяких странностей, отметил, что мне хочется говорить с ней.

Хочется слышать её голос, задавать глупые вопросы для этого. А ещё, я запомнил тот взрыв эмоций, когда она опустилась на мои колени.

— Молодость, недостаток, который быстро проходит, — вспомнил я подходящую поговорку.

— Что ты там бормочешь? — Настя остановилась. — Мы пришли.

Поднял глаза, и правда, остановились возле инородно смотрящегося здания, которое моя проводница с интересом рассматривала. Ветхое, будто из моего времени. Я бы назвал это усадьбой. Три этажа, двускатная крыша с флигелем и небольшой запущенный дворик за достигающим мне пояса заборчиком.

Вокруг домик теснили здания великаны в пять этажей, с резными фасадами и огромными окнами в пол. Видимо застройкам меняется, а вот жильцы нет. Скоро выдавят домик-ровесник, неудачно вышло, род не богатый, а родовое гнездо в центре. Вытеснят, как пить дать.

— А откуда ты знаешь, где я живу? — пришёл в голову запоздалый вопрос.

— Я староста нашего класса, этого ты тоже конечно же не помнишь, — ответила Настя. — Слушай, Митрофанов, ты странный, но сейчас выглядишь просто чудным. Я не советую тебе рассказывать обо всём, что тут произошло, ни в коем случае. Пусть эта твоя странность останется секретом, как и то, что ты видел на балу. Идёт?

— Идёт, — кивнул я. — Но позволь мне отплатить.

Настя закатила глаза, даже не собираясь спорить.

— Можно я угощу тебя ужином? — предложил я.

— Хорошо, но не ставь сроков, угостишь тогда, когда это будет удобно, хорошо?

Видимо, это тонкий намёк на то, что я беден.

— Замётано.

— Странный ты, — она последний раз взглянула на меня, после чего развернулась, шурша остатками платья и пошла в сторону авто, откуда выбрался габаритный мужчина и приоткрыл дверцу заднего сидения.

Проводив взглядом удаляющийся автомобиль, я повернулся к дому, настороженно смотря на него.

Соваться в незнакомое место без оглядки? Увольте! В моё время каждый ночлег аристократа был увешан защитными плетениями, как новогодняя ёлка игрушками, а тут целое поместье. Такое здание переварит меня быстрее, чем я скажу «Громов перекаченный дебил».

Но делать было нечего, дело было вечером… Точнее холодной лунной ночью. Мой пиджак благополучно уехал, а тщедушное тело уже отбивало зубами барабанный марш наступления имперских войск.

В доме горел слабый свет, возможно сегодня я встречу родственника этого тела. Вряд ли он живёт один. У меня было чёткое ощущение, что если за этим телом не присматривать, оно очень скоро самоуничтожится об кого-то.

Я тронул струны мира, пустил по ним энергию, проверяя пространство вокруг.