– С какой стати? – в отчаянии спросила Бакстер. – Мне очень не понравилось то, что сказал Чейз. У меня складывается стойкое впечатление, что ФБР собирается сцапать Грина, запихнуть в самолет и отправить прямиком в Штаты, а нам оставить лишь убирать за ним дерьмо.

Руш согласно кивнул. У него были ровно те же подозрения.

Они уставились на унылую картину перед ними.

– Выдвигаемся через двадцать восемь минут, – вздохнул Руш.

В окошко со стороны водителя постучали.

Бакстер испуганно повернулась и увидела перед собой улыбающуюся физиономию Эдмундса.

– Какого ч?..

Он обежал машину спереди, рванул на себя дверцу и тут увидел уставившегося на него Руша.

– Эдмундс, – представился Эдмундс и протянул мокрую ладонь.

– Руш, – ответил Руш, пожимая ее. – Давайте я… – предложил он, показывая на заднее сиденье. Он перебрался назад, давая Эдмундсу возможность сесть в салон и укрыться от дождя.

Рушу пришлось расчищать для себя место – он отодвинул древние кроссовки, промасленную коробку из-под китайской еды и длиннющую упаковку печенья.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Бакстер друга.

– Помогаю, – улыбнулся Эдмундс, – решил, что тебе может понадобиться помощь.

– Ты что, не помнишь, что я говорила? Мне не нужна ничья помощь.

– Это ты не помнишь. Ты тогда произнесла слова «пожалуйста» и «спасибо».

– О! – одобрительно кивнул Руш.

Эмили свирепо взглянула на него:

– Что «о!»?!

– Ну, вы становитесь вежливой, только когда лжете, – ответил агент и взглянул на Эдмундса за поддержкой.

– Именно, – согласился тот, – а вы замечали, как она кивает сама себе после особенно достойного ругательства, типа: «Классно у меня получилось»?