— Значит, она была узницей?

— Она была узницей, но не считала себя таковой. У нее было все, что могла пожелать девочка. Наряды, книги, игрушки, пони для катания, куклы для игры, деликатесы со всех концов света и слуги, угождающие ей с рассвета до ночи.

— Были у нее братья и сестры?

— Тогда не было, хотя позднее появились.

— Она скучала?

Наши пальцы продвинулись дальше, пока не сомкнулись. Он перебрал своими пальцами мои, последовательно, один за другим, и взглянул на меня.

— Нет, потому что у нее был партнер для игры. В ходе войн с соседними странами ее отец захватил много пленников. Одним из них был мальчик, княжеский сын, которого ее отец похитил. Поскольку он был монарших кровей, ему позволили играть с Анной, присутствовать на ее уроках и бегать с нею по дворцовым садам. Они стали неразлучными друзьями.

— Как его звали?

— Его звали Лот. По мере взросления изменялись их чувства друг к другу. К тринадцати годам Анна знала, что любит Лота. Она призналась в этом, и Лот ответил, что тоже любит ее. Они поклялись никогда не разлучаться и не любить никого другого.

Отец Анны был слишком занят государственными делами, чтобы заметить, как дети стали взрослыми. Им все еще позволялось свободно бродить по дворцовым садам. Прошло не так много времени, прежде чем их беготня наперегонки и суматошные игры перешли в нечто совершенно другое. Когда Анне исполнилось пятнадцать лет, она забеременела от Лота.

— Была ли политическая выгода от их женитьбы, которая связала бы две страны брачными узами?

Свет настенного светильника за спиной Гевина освещал его левое предплечье и шею. Я заметила глубоко въевшуюся в крохотные линии его кожи над ключицей грязь. Представила, как слизываю грязь, ощущаю твердые частицы на языке, нежность его очищенной кожи.

— Тогда их отцы были заклятыми врагами. И Анна понимала, что должна вынашивать своего ребенка во дворце. Ей приходилось прятать его от отца.

— Как она это делала?

Гевин скользнул левой рукой вперед так, что наши ладони соприкоснулись, и охватил пальцами мою руку. Его рука была горячей и сухой.

— Служанка помогала ей скрывать беременность, бинтуя ее тело и одевая ее в свободные платья. Тайну ее беременности знали только они трое. И когда Анна рожала, роды принимали Лот и эта служанка.

Гевин отпил немного пива из кружки, я последовала за ним. Мне приходилось пользоваться левой рукой, поскольку он крепко держал мою правую руку, а разрывать эту связь мне не хотелось.

Прошло несколько секунд, минута, две. Он оставался погруженным в свои мысли, его взгляд был устремлен на поверхность стола. Я ждала продолжения рассказа. Боялась его потерять.

— Что случилось с ребенком? — произнесла я почти шепотом.

Гевин бросил на меня быстрый взгляд, осознал, как крепко сжимал мою руку, и ослабил хватку — наши пальцы по-прежнему касались друг друга, нажим исчез.