— Точно, Тур, — поддержал Белорус, — я в подвале пошарю — небось не только драгоценного деда найду, но и много всякого разного добра, а?.. Натаниэль, ты подумал над моим предложением?

— Дам гривну!

— Десять! Не жмотись, смотри, какой товар у меня! — Тим тряхнул веревку. — Разве он не стоит десятки?

— Две!

— Ладно, некроз с тобой! Девять!

— Три!

— Туран, поднимай Коську.

— Семь! Семь гривен!

— Повезло тебе, Катран. Другой бы тебя пристрелил, а я отпускаю.

Спускаясь в подвал. Белорус заговорил совсем другим голосом. Веселость его улетучилась, и тон был скорее расстроенный.

— Давно хочу тебе сказать. Тур: мелкое здесь все. Ну что мы с тобой совершили, будем говорить, героического со времен Херсонградского побоища? Да ничего, затопчи нас кабан!

— Я отомстил за семью.

— Ну да, конечно, это верно. Ну а потом? Вот возьмем, к примеру, этого убогого Катрана… Мелочь! Поди-ка сравни его с Макотой, да он же словно ползун перед панцирником! Тьфу, а не бандит! Нет, и не спорь со мной! Измельчала Пустошь, иссякла! Нет героев, не осталось ни одного великого злодея… Тогда, после драки с Макотой, я как рассуждал? Мы с Тураном будем колесить по Пустоши, вызнавать всякие ее секреты и разгадывать загадки, это окажется очень весело! И очень доходно! А потом я приду к Макс и скажу: «Угости меня обедом, красавица, а я тебе расскажу такое, что у тебя уши трубочкой свернутся…»

— Дался тебе этот обед, третий сезон о нем мечтаешь. Пришли. Ага, заперто… Погляди в кошельке Коськи, ключа там нет?

— Вот он, ключик.

Белорус отпер замок, они отворили дверь. За ней начинался длинный коридор, изнутри пахнуло плесенью. Тусклого света, льющегося с лестницы, хватало, чтобы разглядеть проход на пять-шесть шагов. Дальше было темно.

— Эй, душа живая, отзовись! — позвал Белорус. — Дед, выходи!

Тишина.

— Неужто соврал Коська? Ай-яй-яй, пред смертью врать — как нехорошо… дед, ты здесь? Мы — отважные герои, спасти тебя пришли!

— А тут я, — сочным басом ответили из темноты.