- Это все доступные тебе заклинания. Чтобы выучить остальные, тебе вначале нужно поднять свой уровень магических знаний, - Соверетт откинулся назад и опёрся о стену.
- Ну что ж, будем работать с тем, что есть. Идти сможешь?
- Кое-как, да. И не очень быстро.
- Отлично, тогда надевай униформу, и будем выбираться отсюда. Первая наша задача – избавиться от крови на броне. Вторая – снять с тебя маску. Третья – восстановить тебе силы. Четвертая – убить всех, кто перешёл нам дорогу. Как тебе такой план?
- А ты не размениваешься по мелочам.
Я ухмыльнулся и ничего не ответил.
- Знаешь, все эти годы в плену я мечтал лишь о том, чтобы стащить с себя эту маску и ощутить дыхание ветра на своём лице, - голос Соверетта приобрёл задумчивость. – Сейчас надежда на такой исход появилась, но страх убивает мою волю.
- Мой отец однажды сказал мне, что мерилом человека является не отсутствие страха, а то, как он поступает, когда ему страшно. Его скрутила страшная болезнь, почти неподдающаяся лечению, но он никогда не сдавался, всегда старался мне помочь, хотя уверен, он испытывал жуткий страх день за днём. Глупость какая-то, да? Заболел он, а поддерживал не я его, а он – меня. Самый храбрый человек из тех, что я знал, - мне пришлось сильно напрячься, чтобы использовать прошедшую форму глагола, ведь по предыстории мой Дом уничтожили.
- Похоже, твой отец был весьма умным эльфом, - неожиданно проявил эмпатию мой собеседник. - Погоди, ты два раза сказал “человек”, Гвинден, ты – полуэльф? - Соверетт ничем не выдал своих эмоций.
- Нет, просто оговорился, слишком много всего на меня свалилось в последнее время. – Пойдём и покажем Дому Теккен’ар, что они сильно ошиблись, когда решили с нами связаться.
Коридор, открывшийся нам за дверью тюрьмы, оказался максимально утилитарным, прямой отрезок, прорубленный в камне, никаких украшений или мебели. Чадящий тусклый факел едва освещал его. Соверетт шёл, опираясь на меня и тяжело дышал. Долгое отсутствие движения и любых физических нагрузок негативно сказалось на его теле. Мышцы почти полностью атрофировались, и мне приходилось едва ли не волоком тащить его на себе.
Десяток шагов и коридор уткнулся в винтовую лестницу. За два метра до неё справа находилось небольшое помещение, где стражники отдыхали и принимали пищу. Перевернув его верх дном, я разжился едой: вяленым мясом, хлебом и сыром, а также неизвестной густой баландой и трубкой, через которую Соверетта кормили все эти годы. Мне пришлось ему помогать, но подкрепившись этой гадостью, дроу немного окреп и смог чуть быстрее переставлять свои ноги.