Глава пятидесятая

- С Рождеством тебя, дорогая! – воскликнул Фрэнк, открыв дверь и обнаружив на пороге дрожащую Холли.

– С Рождеством, папа, – улыбнулась она, обнимая его. В доме потрясающе пахло елкой, вином и рождественским ужином. Она снова почувствовала себя ужасно одинокой. Рождество напоминало ей о Джерри: Джерри и был для нее Рождеством. Этот праздник они всегда проводили вместе. Ей так не хватало его, что она физически ощущала это как боль внутри себя.

Сегодня утром она впервые после похорон пришла на кладбище, чтобы пожелать Джерри счастливого Рождества. День начинался печально: ни подарка под елкой, ни завтрака в постель, ни музыки, ни радостных голосов за дверью. Джерри хотел, чтобы его кремировали, и теперь она разговаривала с каменной стеной, на которой написано его имя. Ее преследовало неприятное ощущение, словно она разговаривает именно со стеной. Она рассказала, как прошел год, что у Шэрон и Джона скоро родится мальчик, которого они назовут Джерри, что она будет его крестной и свидетельницей на свадьбе у Дениз. Она рассказала про Тома – ведь Джерри никогда его не видел, рассказала о своей новой работе. Она не упомянула только Дэниела. Как бы там ни было, она разговаривала сама с собой. Она хотела почувствовать, что он здесь, пыталась ощутить его, но рядом была только глухая серая стена.

Этим рождественским утром не одна она пришла на кладбище. Посетителей было очень много – старики, пришедшие навестить усопших супругов, женщины, похожие на Холли, мужчины… Рядом с ней над могилой плакала молодая мать, а за ее спиной, не зная, что делать, стояли двое перепуганных детишек. Младшему едва исполнилось три года. Как хорошо, подумала Холли, что ей нужно волноваться только о себе самой. Откуда у этой женщины столько мужества, чтобы заботиться о двух малышах? Эта мысль потом не раз приходила Холли в голову.

– С Рождеством, дорогая! – воскликнула Элизабет, выходя из кухни и широко распахивая объятия.

Холли вдруг расплакалась. Она чувствовала себя, как тот малыш на кладбище. Ей тоже нужна была мамочка. Элизабет раскраснелась от кухонного жара, и тепло ее тела согрело сердце Холли.

– Прости, пожалуйста. – Холли вытерла глаза.

– Ничего, ничего, – ласково прошептала Элизабет, крепче прижимая ее к себе. Больше не нужно было ничего говорить: она была рядом, и этого достаточно.

Семья собралась в гостиной, они окружили елку и принялись обмениваться подарками, а Холли все плакала. У нее не было сил прятать свои слезы, и она плакала, чувствуя себя одновременно счастливой и несчастной, ужасно одинокой и в то же время – любимой.

Все уселись за стол, и Холли с восторгом взглянула на приготовленный матерью обед.

– Я получил сегодня письмо от Киары, – сообщил Деклан.

Все оживились.

– Она прислала фотографию. – Он передал фотографию сестре.

Холли улыбнулась, увидев Киару и Мэтью на пляже. Они ели барбекю. Киара перекрасила волосы в белый цвет, очень загорела, и они оба казались чрезвычайно счастливыми. Холли долго смотрела на снимок. Как хорошо, что сестра нашла место в жизни. Объездив весь мир, побывав повсюду, Киара наконец нашла свое счастье. Холли надеялась, что и с ней это тоже когда-нибудь произойдет.

– Говорят, сегодня может пойти снег, – сообщила Холли, накладывая себе вторую порцию. Ей уже пришлось расстегнуть верхнюю пуговицу на брюках – ведь это Рождество, нужно дарить подарки… и есть до отвала…

– Нет, сегодня не может быть снега, – откликнулся Ричард, обсасывая косточку. – Сегодня для этого слишком холодно.

Холли поморщилась:

– Ричард, ну как может быть слишком холодно для снега?

Он облизал пальцы и вытер их салфеткой. Холли еле сдержала смех, заметив, что на его черном джемпере вышита большая наряженная елка.