– Ничего, – шёпотом отвечала она. – Просто этот мимохожий – мой благоверный. О, бедняжка, как он переменился! Прежде он походил на обезьяну, а нынче это сущий Иов{35}.

Несчастный адвокат стоял разинув рот, и сердце его таяло при виде обожаемой жены и её прелестной ножки.

Господин де Ланнуа, будучи настоящим придворным насмешником, небрежно ему заметил:

– Будь вы даже сто раз её мужем, это не повод преграждать дорогу.

При этих словах красавица расхохоталась, а бедный муж не только не убил её на месте, а, наоборот, почувствовал, что её смех разбил ему голову, сердце, душу и прочее и прочее, да так, что он пошатнулся и чуть не сбил с ног почтённого старика, который пускал слюни, пожирая глазами королевскую зазнобу. Взирая на прекрасный цветок, который достался ему в виде бутона, а с тех пор распустился, преисполнился благоухания и спеси, и на стан её дивный, адвокат сделался ещё более безумным и больным: никаких слов недостанет, чтобы сие описать, а дабы совершенно понять, до какого исступления он дошёл, надобно самому быть пьяным от возлюбленной, которая вам отказывает. Хотя редко кто попадал в такую переделку, как он. И наш крючок поклялся жизнью, состоянием, честью и всем прочим, что хотя бы раз, но добьётся желаемого и устроит себе пиршество любовное, пропади пропадом все его потроха.

– Ох! Да! Нет! Чёрт меня побери! Она будет моей! Я её муж! Ох, будь я проклят! – так он метался, бил себя по лбу и охал ночь напролёт.

Бывают на свете такие встречи, в кои люди ограниченные не верят, ибо оные происшествия кажутся им сверхъестественными, однако люди с богатым воображением принимают в рассуждение, что выдумать такое невозможно, а значит, это правда. И вот такая чудесная встреча случилась у бедного адвоката на следующий же день после того, как он целую ночь впустую перемалывал свою страсть. Один из его верителей, человек знатный и допущенный в свой час к королю, явился к адвокату с утра и сказал, что ему срочно нужна значительная сумма денег, а именно двенадцать тысяч экю. На что судейский крючок возразил, что, дескать, двенадцать тысяч экю на дороге не валяются и что помимо гарантий и интересов надобен человек, у которого есть свободные двенадцать тысяч, а таковых людей в Париже, как бы ни был он велик, мало и ещё меньше в иных городах и весях, и сие доподлинно известно всем мало-мальски опытным дельцам.

– Должно быть, – заключил адвокат, – вам попался слишком скаредный и неумолимый заимодавец?

– О, да! – услышал он в ответ. – Всё дело в королевской зазнобе! Никому ни слова, но нынче вечером с помощью двенадцати тысяч экю и моего имения Бри я её урезоню.

Адвокат побледнел, точно труп, и вельможа испугался, что дело дрянь. Он только недавно вернулся с войны и знать не знал, что у королевской любовницы имеется в наличии законный муж.

– Как вы побледнели, – только и вымолвил он.

– У меня жар, – пояснил адвокат. – Так это с ней вы договорились о такой сумме?

– Ну да!

– И вы решаете всё с ней напрямик?

– Нет, – отвечал вельможа, – все дела и делишки обделывает одна её побегушка – свет не видывал такой ушлой горничной! Её вокруг пальца не обведёшь, и к её ручкам наверняка что-то прилипает от ночей, позаимствованных у короля.

– Есть у меня один доверенный ростовщик, – не растерялся адвокат, – он сумеет вам посодействовать. Но я и пальцем не пошевелю, и из этих двенадцати тысяч вы и гроша ломаного не получите, коли эта самая горничная не явится прямо сюда и при мне не сложит в мешок сию немыслимую сумму за столь алхимическую услугу! Ей-богу, от такого даже кровь обратится в золото!

– О, куда как лучше взять с неё ещё и расписку! – рассмеялся придворный.

Побегушка без разговоров согласилась на свидание с золотом, и вельможа сам проводил её к адвокату. Дукаты выстроились на столе точно монашки, направляющиеся к вечерне, и порадовали бы даже битого осла, такими прекрасными и сверкающими были эти славные, благородные, свеженькие столбики монет. Однако адвокат выложил их вовсе не для ослов. У служанки дух захватило от сей сияющей картины, она облизнула пересохшие губы и забормотала, замурлыкала себе под нос. Адвокат шепнул ей на ухо золотые слова:

– Это тебе!

– Ха! – вскрикнула она. – Мне отродясь никто так много не давал!