— Сейчас зарыдаю.

— Грубый ты, Витальевич.

— Это точно. И ни хрена не женственный. Зачем звал, боярин?

— Есть предложение по твоим пацанам.

— Слушаю.

— Вам предлагается…

— Сделка?

— Не перебивай. Хорошо, пусть будет сделка. Они получат на полную катушку, но только по статье триста тридцать Уголовно-процессуального кодекса.

— Что за статья?

— Самоуправство, то есть самовольное совершение действий, правомерность которых оспаривается… Черт, дальше не помню.

— Теперь я вспомнил, это наказывается штрафом.

— Верно или максимум арестом от трех до шести месяцев…

— Которые они проведут в следственном изоляторе.

— Прекрати наконец перебивать!

— Извини.

— В их случае до пяти лет лишения свободы.

— С какой радости?

— С такой, потому что совершено то же деяние, но с применением насилия.

— Хреново.

— Но, — генерал сделал паузу, — в мае ожидается амнистия по случаю годовщины Победы. У твоих мальцов, надеюсь, боевые награды имеются?