С психикой дела тоже пошли на лад, и в этом очень помогла физкультура. Когда ноют и болят сразу все оскорбленные упражнениями тренированные мышцы, уже не так близко к сердцу воспринимаются вопли на тему «убью», «порву», «сгниешь здесь, нелюдь» и прочие прыжки с ужимками из репертуара обиженного на жизнь самца гориллы. Не скажу, что допросы стали приносить удовольствие и эстетическое наслаждение, но все же сделалось немного полегче.

Я по-прежнему плохо спал, даже массаж головы перестал помогать, но и эта проблема разрешилась. Помощь пришла откуда совсем не ожидалось. Металлическое окошко на двери в мои апартаменты отворилось, и в проеме появилась багрово-красного цвета молодецкая харя с длинными висячими усами.

— Читать будешь?

— А что есть?

— Смотри. — Харя исчезла, зато появилась ручища с листками бумаги.

Я бегло просмотрел список. Ничего себе, то ли здешнему заведению резко увеличили финансирование, то ли кто-то всерьез засобирался на отсидку и заранее обеспокоился собственным культурным досугом: боевики, детективы, классика, сентиментальные романы, поэзия, ни фига себе, политическая литература, книги на иностранных языках.

— Все из списка в наличии?

— Нет, конечно, на Бушкова очередь месяца на четыре, можешь не успеть. Этого, из новых, о шпионах пишет, тоже разобрали. «Графа Монте-Кристо» вообще не спрашивай. Ну и, конечно, фэнтези: Лукьяненко, Семенову, Перунова…

— Перумова.

— А я как сказал?

— Может, лучше сразу сообщишь, что есть?

— Тунцовой навалом, еще Житов, Мыльникова…

— Сам читай.

— Не хочу. А, вот, Шмеллера вернули. Будешь?

— Нет. — До того как превратиться в проспиртованный овощ, я, признаться, любил посидеть вечерком за книгой. Читал и этого автора, даже не без удовольствия. А потом увидел его в каком-то ток-шоу, с тех пор — все, как отрезало.

— Ментовские романы не предлагаю. — И правильно делаешь, братан, такое за решеткой не читают.

— Диккенс есть?

— На русском или?..

— Конечно, на русском. «Записки Пиквикского клуба» еще не разобрали?

— Такого добра навалом. Еще что-нибудь?