Наверное, я задремал, а когда проснулся, то первое, что увидел, был потрескавшийся потолок подземелья Шиис.

Переход от сна на диване к яростной схватке с нежитью был таким стремительным, что я даже не задал себе простого вопроса: «А какого черта?»

Два лича,с посохами наперевес бежали ко мне отнюдь не с добрыми намерениями. Инстинктивно я потянулся за метательными клинками, но перевязи не было, зато в моей правой руке находился взведенный арбалет, заряженный двумя светящимися в полумраке стрелами.

Лич, который был ближе ко мне, упал бесформенной грудой тряпья, получив первую стрелу между глаз. Второй отпрыгнул, прячась за трон-алтарь. А сверху, в облаке нетопырей, выпустив вперед длинные когти, летела Та’.

Я действовал автоматически: ушел с линии атаки, выставил, как меня учил наставник в Лагере Светлого Ура, под углом мой эсток и разрядил арбалет прямо в грудь вампирше.

Он отлетела от удара стрелы к подножью алтаря, из-за которого туже выпрыгнул оставшийся в живых лич. Но у него не было ни одного шанса против меня. Эсток просвистел едва видимой полосой в обманном движении, встречаясь с посохом и обводя его, а затем нанося косую смертельную рану от шеи до середины груди. В сам удар я добавил еще магии огня, и полуразрубленный лич со стоном завалился на бок.

Я подошел к Та’ и уже приготовился добить ее, когда во внезапно наступившей тишине услышал тихий полушёпот-полухрип:

«Мне больно, мне очень больно».

Клинок замер в моей руке. Нетопыри разлетелись и повисли на сводчатых арках потолка и пока не нападали, оба лича были мертвы. У подножья пустого трона-алтаря лежала хрупкая, юная девушка в черной кожаной одежде, и под правой грудью у нее торчало ослепительно белое оперение стрелы. Моей стрелы, которую я выпустил из арбалета в краткие мгновения схватки.

«Больно»,– повторила она, и ее кукольное личико исказилось в гримасе, при которой стали видны два небольших клыка или иглы, торчавшие под верней губой.

В этой ситуации я не мог рассуждать, как игрок. Мой порыв был инстинктивным, я присел на корточки у поверженной вампирши, снял стальную перчатку и провел тыльной стороной руки по ее холодной, удивительно гладкой, будто фарфоровой, щеке. Она посмотрела мне в глаза и прошептала:

–«Добей меня…»

Это оказалось последней каплей. Я резким движением обломал торчащее оперение, приподнял невесомое тело за плечи и резким движением выдернул стрелу. «Черт, как же все по-настоящему…» – успел подумать я, когда она содрогнулась всем телом и обмякла в моих руках.

«Благодарю», – скорее угадал, чем услышал ее слова я. Ее глаза начали закрываться. «Очень странно. С одной стрелы, пусть даже благословлённой в храме, я не мог ее убить! Вторая стрела ведь попала в лича, и он сразу же превратился в прах. Мои эликсиры на нее не подействуют».

Я не мог и помыслить о том, чтобы добить вампиршу, на моих руках невесомой ношей лежала маленькая девушка, и больше всего на свете в тот момент я хотел спасти ее от последствий собственного выстрела. «Эй, ты, не умирай, там же небольшая рана. Как же тебя лечить…» – пробормотал я и уставился на полоску крови у нее на щеке. Неестественно красная кровь на фарфоре. «Ты точно полный псих», – подумал я и полоснул лезвием меча себя по запястью.