Обещавшая позвонить «как только…» Ольга исчезла на несколько дней. Анет уже начала подумывать, что подруга просто забыла, но именно в этот момент в окно кто-то знакомо поскребся. Ольга даже отказалась заходить в дом, жестами объяснив, насколько быстро нужно собраться.

Анет влезла в первые попавшиеся штаны (ими оказались не очень новые джинсы) и в теплый вязаный свитер. Схватив с вешалки короткую зимнюю курточку, девушка на секунду задумалась и выгребла из стоявшей на столе шкатулки золото, то самое, которое было при ней, когда ее нашли летом. Вдруг показалась, что гадалке эти вещи могут быть полезны.

– Ну, ты идешь или нет? – раздался с улицы Ольгин надрывный голос.

– Иду, иду! – столь же громко и противно отозвалась Анет, влезая в ботинки на сплошной подошве. Помня о своих ночных пробежках на каблуках, девушка решила не искушать судьбу и в этот раз надеть удобную обувь, взяв пример с всегда практичной подруги.

Когда Анет, хлопнув на ходу дверью, выбежала на улицу, Ольга уже успела окончательно замерзнуть. Она хлюпала красным носом и подпрыгивала на грязной тропинке, видимо, чтобы согреться. К слову сказать, сегодня погода по своей противности превзошла саму себя. Если всю вторую половину осени и две трети декабря на улице было просто противно, то сегодня было очень противно. Ни на секунду не переставал мелкий снежок, который сразу же превращался в жидкую грязь, едва долетая до земли. Плюс порывы буквально ураганного ветра, имеющего дурацкую особенность – постоянно дуть в лицо. Мелкий колючий снег таял в накрашенных ресницах, стекая мерзкими холодными струйками по щекам. Такую погоду не выдерживал ни один, даже самый стойкий, макияж.

– Ну, что ты как долго? – обиженно пробормотала Оля, всем своим видом показывая, насколько ей противно находиться на улице.

– Как долго? – изумилась Анет. – Я собралась очень быстро, и собралась бы еще быстрее, если бы ты мне позвонила и предупредила, что идешь. Куда ты исчезла?

– Куда, куда? – буркнула рыжая, потирая замерзшие руки. – Ты думаешь, договориться о приеме просто? Все свои каналы подключила. У нее ведь все время до Нового Года по минутам расписано. Еле-еле получилось выкроить для нас с тобой полчасика. И то исключительно потому, что ее заинтересовала твоя ситуация. К ней же все приходят будущее узнавать, одна ты прошлое.

– А кстати, – поинтересовалась Анет, едва успевая за размашистым шагом подруги. – Что ты этой гадалке про меня рассказала? Все?

– Нет, не все, конечно, – ответила Ольга таким тоном, что Анет окончательно и бесповоротно уверилась в своей полной тупости. – Если рассказать все, то тебя, если не сможешь доказать свою правоту, ждет психушка. А если сможешь, то какая-нибудь лаборатория для опытов.

– Да, ты права, – вздохнула девушка, с грустью понимая, что опять сморозила глупость. – Что ты рассказала гадалке? Какой версии мне придерживаться?

– Какой-какой? Официальной, строго по содержанию больничной выписки. Ну, добавишь про странности, связанные со сменой интересов и предпочтений, непонятную любовь к физическим упражнениям, ну и слегка подкорректированные сны. Впрочем, я все это ей уже рассказала. Если она что-нибудь придумала, то, может быть, не будет излишне мучить тебя разными глупыми расспросами.

До гадалки, которую звали громким именем Эльвира Просветленная (хотя Анет подозревала, что по-настоящему провидица – какая-нибудь Маша Запупыркина) добрались практически вовремя. Бежали отчасти потому, что старались в кои-то веки не опоздать, отчасти из-за мерзопакостной погоды, которая совсем не располагала к неспешным пешим прогулкам. Жила таинственная дама-гадалка в обычной пятиэтажке, с подъездом средней степени загаженности, в маленькой квартирке на первом этаже.

Дверь им с Ольгой открыло необъятное нечто в странном одеянии, состоявшем из домашнего бордового с желтым халата и цветастого цыганского платка, повязанного вокруг того места, где должна быть талия. Судя по довольной улыбке, расплывшейся по Ольгиному лицу, можно было сделать вывод, что это и есть Эльвира Просветленная собственной персоной. Узрев хозяйку в полной красе, Анет с величайшей опаской прошла в квартиру, где она ожидала увидеть что угодно, причем все как есть страшное.

– Ни в коем случае не разувайтесь! – густым прокуренным басом одернула девушек Эльвира. – Впрочем, куртки я бы вам тоже снимать не советовала: центральное отопление, знаете ли. – Анет замешкалась на пороге, но, увидев, что рыжая подружка без возражений протопала в комнату прямо в грязных ботах и куртке, последовала за ней. Следом вплыла сама провидица, в маленькой комнате стало совсем тесно. Девушка осторожненько приткнулась в угол к стеночке, оклеенной непритязательными обоями, чтобы не дай бог не затоптали. Ольга тут же уселась на ближайший стул. Рядом уронила свое тело Эльвира, и рыжая подружка с гадалкой выпали из реальности. Или это Анет выпала, полностью загруженная кучей непонятных терминов, в равном количестве слетающих с губ как у Ольги, так и у Эльвиры. Об уныло стоящей в углу «пациентке» они даже не вспомнили. Наконец поток непонятных слов прервался, и Эльвира, обратившись к меланхоличной девушке, грозно скомандовала:

– Что стоишь, садись!

Анет послушно села на любезно подвинутый стул и испуганно уставилась на гадалку, которая уже что-то готовилась делать. Это что-то она искала в одном из шкафов традиционной для российских квартир «стенки». Вытащив из недр ящика небольшой металлический шарик на длинной цепочке, Эльвира грузно плюхнулась на стул перед Анет и уставилась в глаза девушке. Впрочем, смотрела она недолго.

– О Боже! – выдохнула Просветленная, подскакивая. – На тебе печать смерти!

– Что? – Анет испугалась не на шутку. – Какая печать?