Авторы выражают признательность Евгению Октябреву за помощь в работе над романом.

Глава 1. Патрулирование

Холодный ветер врывался в разбитое окно покосившегося амбара. Приземистое строение стояло на краю заброшенной фермы. Скрипели петли в ставнях, под сильными порывами рама звонко стучалась о подоконник – еще немного и ветер оторвет ее.

Я сидел напротив окна, привалившись спиной к облезлой стене. Пол в амбаре давно сгнил, сквозь щели в кривых трухлявых досках виднелась сырая земля. Черная, как ночь за окном. Передо мной на мятой тряпице лежало пару кусков вяленого мяса и краюха сухого хлеба. Есть не хотелось. Фляжка с самогоном была пуста. Хмель, немного овладев моим разумом, отступал, оставляя после себя шум в голове и сухость в горле. Разгладив растрепавшуюся бороду и потеребив пышные усы, я с трудом поднялся. Сильно ныли старые шрамы, обильно украшающие мое тело.

Всему виной так некстати начавшийся сезон дождей, из-за которого я с трудом проехал сюда.

Во дворе мой сендер, прикрытый куском брезента, прятался под покосившимся деревянным навесом, который также пришел в негодность из-за отсутствия жителей на этой ферме.

Снова заболела левая рука. Я машинально дотронулся до нее и на мгновение застыл, потому что пальцы коснулись холодного металла. Почему-то она до сих пор болит, хотя уже много сезонов я бродил по Пустоши без нее. Точнее, рука у меня была, только теперь механическая, то и дело жужжащая своими сервоприводами. Я к ней привык и порой даже забывал, что она – кибернетический протез. Видимо, в мозгу отложилось то чувство, когда я ее лишился, и эта ноющая боль теперь вновь и вновь напоминала мне об этой потере.

Выудив из висящей на боку сумки костяную трубку, я не спеша забил ее пахучим табаком. Костерок, аккуратно обложенный обломками кирпича, почти догорел. Выудив кибернетической рукой маленький уголек, я раскурил трубку. Крепкий табачок попался!

Попыхивая трубкой, я собрал свои вещи, проверил короткий обрез и карабин, надел жилет, сшитый из пластин панцирного волка. Он не раз спасал меня от когтистых лап мутантов, мог остановить как пулю, так и дробь, выпущенную из самострела. Зацепил на поясе патронташ, навесил ножны с большим, слегка искривленным ножом. Сунул за пояс два коротких топора. Эти маленькие секиры часто выручали меня в разных безвыходных ситуациях. Проверил метательные ножи, заложенные в голенище сапог. Я всегда любил холодное оружие, бесшумное и эффективное. Плащ монаха лежал на полу. В углу, в красиво украшенных серебром ножнах с красующимся распятием мутанта, стояла сабля. Такая острая, что одним махом легко могла снести голову мутанта с плеч.

Уже вторые сутки я выжидал здесь караван работорговца Митха Злобного. Я поклялся помочь одной фермерше вернуть ее маленькую дочку, взятую Злобным оплатой за покровительство. Его прихвостни выкрали девочку на глазах у матери, запросив за ее жизнь очень большую сумму в серебряных гривнах. Конечно же, фермерша такими деньгами не обладала.

Тоже мне, хозяин великий отыскался! Сколько таких вот выскочек с их бандитскими кланами видела Пустошь. И этому, видно, не суждено здесь долго задерживаться.

Я надел плащ, взял в руки обрез, перекинул через плечо ремень карабина и сабли, которую, к слову, мне вручил сам владыка Баграт, за победу на соревнованиях между воспитанниками Ордена. Выбил из трубки дотлевший табак, бережно замотал ее тряпицей и спрятал на дне полевой сумки.

Спустившись по веревке вниз, я проверил капканы и ловушки, установленные мной накануне. Все было в норме. Слава Создателю, что за ночь не одна тварь не полезла сюда.

По информации, полученной мной от торговца люберецких кормильцев, Злобный и его банда должны устроить на заброшенной ферме ночлег. Тут же у них должна состояться встреча с покупателями, какими-то странствующими купцами с Киевских земель. Сколько человек в банде и как они вооружены, осталось загадкой – бедняга торговец потерял сознание. В Ордене Чистоты нас учили как из любого, даже самого сильного человека можно вытащить любую информацию.

***

Орден Чистоты… Сколько значило для меня это? То, чему я посветил себя полностью. Дом, в котором я вырос, и семья, которая меня воспитала. И вот в одночасье все рухнуло. Все то, во что я верил, все те идеалы, ради которых я жил. Все осталось там, в прошлой жизни. Всю свою жизнь я провел, подчиняясь его правилам и законам. Там меня научили всему тому, что я сейчас умею. А теперь кто я? Монах? Да, но только для самого себя, для своей души и ради своей мести.

Про своих родителей я ничего не знал. Монах Насо Грей рассказывал мне о том, как однажды их патруль подобрал меня в одной из небольших ферм на бескрайней территории Пустоши. Ее полностью разнесла стая мутантов. Звери пожирали всех, убивая одного за другим, съедая их внутренности и выпивая кровь. Проклятые монстры! Видно, Создателю угодно было оставить в живых только меня, чтобы я мог найти этих злобных мутантов и наказать убийц моего рода.

Так я попал в ряды монахов Киевского храма. Они заменили мне семью. Мне, и еще многим, таким же осиротевшим мальчишкам, как и я. Изо дня в день, сезон за сезоном, я познавал тайны мастерства монахов, с трудом сдерживая в себе животное желание рубить головы мутантов и мутафагов своей саблей.

И вот однажды настал тот день, когда мне впервые суждено было отправиться за пределы Храма, в бескрайную Пустошь. Мой первый патруль. Тогда я твердо был уверен, что сделаю все правильно, именно так, как учил нас великий Владыка.

Я хорошо помню, как в нашу обитель вбежал, прихрамывая на правую ногу, Урбик – смотритель и наставник в духовном вероучении. В потрепанном балахоне, сильно пропахшем мазутом. Его длинная растрепанная борода с остатками крошек хлеба смешно колыхалась, невольно вызывая улыбку на лице. Мои товарищи и напарники по патрулю, Рид и Хан, хихикнув, отвернулись. Только утром нас разделили на патрули, раздав оружие и распределив технику. Сегодня нам было суждено начать новую жизнь. Ту, ради которой мы готовились в храме. Мы должны были убивать мутантов и мутафагов, очищать земли Пустоши от страшных созданий.

Нам достался мощный «тевтонец» со сваренным цельнометаллическим трубчатым каркасом и установленным на специально вращающемся креплении пулеметом. Большие колеса позволяли с легкостью преодолевать неровности дороги и проезжать через груды хлама. Усиленная подвеска была снабжена надежными амортизаторами. Мощный и легкий двигатель, находившийся в перед-ней части, был абсолютно открытым. Считалось, что лишняя броня на «тевтонце» утяжеляет его и делает менее проходимым. Бак, большой и вместительный, также не был защищен какими-либо металлическими листами. По бокам находились два ящика для хранения припасов.