Глеб осторожно выглянул, стараясь держаться на безопасном расстоянии, памятуя о казусе, произошедшем с Ракитиным. И действительно увидел часть туши зимней твари – облудка, с вытянутыми задними ногами ли, лапами: что у них, так с названием и не определились и потому говорили кто как.

– Вижу, под самым окном затаилась, – рассказывал за его спиной довольный Иван. – И подкралась-то незаметно, и ни звука не издает, но парок-то ее выдал! А тут как раз чайник вскипел. Ну я и говорю твоему тезке: «Глеб, вылей на нее ковшик». А тут он сам видел какой.

Обычный банный ковшик: металлический, с длинной деревянной ручкой, чтобы руку не ошпарило, когда парку на каменке поддаешь.

– Ну он и вылил, а я наготове стоял. Точно в морду кипяток ей угодил, иначе бы она так не метнулась.

Глеб кивнул: тварь, что зимняя, что летняя, что любая другая, если таковые существуют, к боли абсолютно не чувствительна, но глаза у них с виду самые обычные и кипятка не потерпят.

– Вот тут-то я по ней и вжарил! – продолжил свой рассказ Иван. – Хотя чего уж там, повезло: не попади кипяток ей в глаза, она бы вдоль стены и метнулась.

Чужинов кивнул снова: действительно повезло. Затем сказал:

– Семен, взгляни. Сам себе не верю.

В том, что тварь зимняя, сомнений не было: окрас светло-серый, местами и вовсе белый, дело в другом: пальцы на ногах ли лапах выглядели совсем иначе, чем у тех, которых он видел прежде. Они и сейчас не походили ни на обезьяньи, ни на человечьи, но изменились – это факт.

– Да уж, – некоторое время спустя произнес Поликарпов. – Дела-то хреновенькие. Теперь понятно, как они внутрь периметра попали. И на крышу. А если у всех тварей так?

– Вот влипли! – Ракитин осторожно потрогал повязку на голове.

«Если у всех тварей лапы станут такими же, то все эти частоколы вокруг поселений окажутся для них смешными препятствиями, – подумал Чужинов. – Что же касается «влипли»… Влипнуть – это когда срок твоей жизни напрямую зависит от количества красных желатиновых капсул, а их становится все меньше и меньше. И взять их негде. Мы же сидим в безопасном месте, не на морозе. Продуктов на неделю точно хватит, а если растянуть, то и больше. Возможно, проснемся завтра, а тварей уже и след простыл, такое тоже случается. Но как бы там ни было, наша задача – как можно быстрее выбраться отсюда и предупредить Викентьева. А уже тот займется тем, чтобы о мутации зимних тварей узнали и все остальные. Возможно, все не так плохо и эти твари – исключение. Но, выбирая из всех вариантов, готовься к самому худшему и никогда не прогадаешь».

– Семен, Иван, давайте вниз! – Он указал глазами на открытый люк в полу. – И не забудьте с собой побольше лучин захватить. Надеюсь, ты кипяток не весь выплеснул? – обратился он уже к Ракитину. – Чайку бы неплохо попить. И заткни окно – дует. Нечего больше за ними наблюдать, главное мы уже выяснили.

– Нет, не весь, но он остыл уже, наверное, сейчас подогрею, – засуетился Ракитин. И тут же застыл на полдороге к печке с чайником в руках. – Глеб, ты это… не смотри… я тоже копать могу… и вообще…

– Да никто тебя ущербным не считает, успокойся. Мы и тут без дела не останемся. Вдумайся: когда часть из нас переберется в солеварню и начнет оттуда палить, куда твари ринутся?

Ракитин думал недолго: с солеварни баня будет простреливаться с трех сторон, но с дальней от нее окажется мертвая зона.

– Туда, – указал он пальцем.

– А там у нас что?

– Парилка.

– И одна стена у нее…