Она сдавила половинку кулона, и вторая половинка, в пятидесяти футах отсюда, погребенная в телах лишенных, начала визжать. Герцогиня знала: ей следует протолкнуться на ту сторону, болтаться на границе миров слишком опасно, – но она не могла устоять.

В конце концов, не каждый день ты взрываешь мир.

Кулон взорвался; наружу вырвалось зеленое, беззвучное облако. Из него выросло второе, на этот раз больше, затем третье, четвертое, пятое; живая, дышащая опухоль, растущая в размерах и масштабах.

Лишенные, оказавшиеся в радиусе первого взрыва, были мгновенно пойманы; из них вырывались зеленые побеги, оплетая серые конечности и беззвучно кричащие рты. Умножаясь, разделяясь и разрастаясь, зеленый лес взрывов все рос и рос; лишенные разворачивались, отчаянно пытаясь ускользнуть от него, и безнадежно проигрывали гонку.

«Через пять минут этот мир станет выжженной пустошью», – думала Герцогиня, пока грибовидные облака чистой, нефильтрованной почвенной атмосферы отравляли все вокруг, обесцвечивая пульсирующе-розовый и превращая его в тошнотворный радиационно-зеленый.

«Я бы сказала: “Прости меня, Боже”, – но я знаю, он не простит».

Я в машине Джо. Я в машине Джо, и он не опускает стекла.

Это и так достаточно плохо из-за жары – вся наша вонь смешивается, тощая девушка и мой страх, что-то глубинное от Джо – но вдобавок он непрерывно курит, втягивает одну раковую палочку за другой; в пепельнице растет курган окурков.

Я вновь проживаю поездку на ферму.

– Как тебя зовут, милая? – спрашивает Джо, и я говорю ему, произношу свое имя, будто стыжусь его.

– Дейзи-Мэй, – повторяет Джо. – Такая тупая, что тебя назвали дважды.

Почему я ничего не помнила о Джо? Почему я не помнила, кто он такой? Почему Герцогиня не сказала мне?

– Расскажи мне, что случилось, – говорит Джо. – С самого начала.

Я рассказываю. Короткая история с быстрым концом.

– Кто-то стянул сумку, пока ты спала, – говорит Джо. – Вот что ты рассказываешь.

Мне больше нечего сказать.

– Наверное, кто-то следил за мной. Я отключилась только на пару минут, и сумки уже не было, – произносит мой рот.

Это прозвучало слабо тогда, и еще слабее сейчас, в этой любительской постановке финала моей жизни.

Тощая девушка пытается хихикнуть. Джо затыкает ее одним взглядом.

– И кто должен был следить за тобой? – спрашивает он.