Сильная рука Карповой распахивает дверь. Я ожидаю увидеть мощные фигуры людей в погонах. Но в проеме появляется стройная Женя Русинова:
– Тиша, я к тебе…
Она всегда заканчивает фразу очень тихо. Последние слова, слетающие с губ, скорее улавливаются по движению. От них веет нежностью. И всегда остается ощущение, что часть слов недосказана. И ты сам волен домысливать их.
«Я к тебе пришла». Нет, не так!
«Я к тебе спешила». Да какая разница!
Каблуки-шпильки трижды щелкают. Женя в середине комнаты. Всего три шага, а сколько грации! Белые ремешки туфель на загорелых лодыжках, точеные икры, плавно переходящие в колени, над которыми колышется оборка легкого платья. Она смотрит только на меня. Она не замечает ни злорадства Карповой за спиной, ни напряжения в позе хозяйки кабинета. Кроме меня, для нее никто сейчас не существует.
Я кладу недоеденный бутерброд. Между зубов остатки колбасы, и запах во рту не самый свежий.
– Женя… – Мои глаза прилипают к ее открытым плечам. Тонкие бретельки поддерживают ткань чуть выше груди.
Два четких пупырышка на синем платье в белый горошек не оставляют никакого сомнения, что лифчика на девушке нет. Узкая кисть руки лежит на вызывающе белой сумочке. Волосы прибраны сзади в замысловатую прическу. Голова наклонена, одинокая прядь покачивает изогнутым кончиком ниже подбородка.
Я около Жени. Наверное, чтобы там оказаться, я передвигал ногами, но совсем не помню этого. Она смело берет меня за руку, и мы выходим в коридор.
– Женя, я тебе звонил. Недавно… Все прошло нормально, – мямлю я.
Она совсем не слушает и толкает меня к стене. Карие глаза с поволокой блуждают по моему удивленному лицу. Изогнутые ресницы опускаются, тонкие руки взмывают и смыкаются на моей шее. Пальчики давят нежно, но властно, я наклоняюсь к милому лицу. Мягкие открытые губы несколько раз ласково прикасаются к моим, а затем жадно накрывают рот.
Я в первый раз целуюсь с Женькой Русиновой! Точнее, она целует меня. Я замираю. По коридору ходят какие-то люди, они наверняка пялятся на нас. Совсем рядом слышится удивленное хмыканье Карповой. А еще этот проклятый колбасный запах!
Но Женьке все равно. Она вжимается в меня, и от движения ее губ я забываю, где нахожусь. Все вокруг заволакивает туман. Сейчас существуют только она и я! Больше – никого!
Наши губы разлепляются, ее влажное дыхание совсем рядом. Между нашими лицами меньше сантиметра.
– Женька, милая… – Нужны какие-то слова, но их у меня нет. В голове сладкая пустота. Я прижимаю гибкое тело, остро ловя новые неизведанные ощущения. – Женька…
– Потом, потом. – Ее пальчик игриво нажимает на мои губы. Хочется его куснуть.
– Ты ради меня пришла?