— Подожди я сейчас… — выпорхнула из комнаты и тут же вернулась, неся в руках кружку с какой-то жидкостью. От кружки шел пар. Рика опять присела рядом и подала мне посудину.
— Пей! Это лекарство.
Я осторожно принял кружку из ее рук. Странное дело — боялся обжечься, а жидкость в кружке оказалась холодной.
— Это что? Жидкий кислород?
— Шутим… петросян, да? — удовлетворенно произнесла Рика, — значит выздоравливаем! Пей, давай… и чтоб до дна!
Я попытался поднять кружку, не получилось. Левая рука ощутимо дрожала, а правая и вовсе не слушалась. Видя это, Рика покачала головой и, забрав кружку, сама поднесла к моему рту. Я скривился от боли в разбитых губах и стал пить маленькими глотками. Жидкость была прохладная, цвета сильно разбавленного молока и имела кисловато-горький вкус. Поднимающийся над ней пар ощутимо щекотал ноздри. Не успел допить до конца, как уже почувствовал прилив сил. Ощущение такое, словно разом вдруг сдвинулись с места все жидкости организма — кровь забурлила в жилах, в пересохшем рту появилась слюна, а в мочевом пузыре обнаружились явственные позывы. Голова прояснилась, будто пелена спала с глаз, исчезла ноющая боль, появилась легкость во всех членах. Цвета становились все более яркими, прорезались запахи и звуки. Я вдруг обнаружил, что от девушки, вкусно пахнет каким-то парфюмом, а тоненькая кофточка очень эффектно обтягивает небольшие круглые грудки с торчащими острыми сосками. Что кожа на ее лице и шее, по-детски гладкая, нежная и имеет, персиковый оттенок. Рика перехватила мой взгляд и усмехнулась.
— Подействовало?! Ну-ну. Понимаю, что ты чувствуешь… Но все равно, давай не пялься… Мирка меня вчера и так чуть не убила… чуть телевизор этот, на голову не надела! А мне что, тебя на привязи держать, как теленка? — Рика прищурила свои раскосые глазки. — Знаешь, Никита, ты не обижайся, конечно, но таких балбесов я сроду не видела. Развел тут партизанщину! И так косяк на косяке, а еще ты! А если б тебя убили вчера? Господи! Где ж видано, чтоб Наблюдателя так уделала шайка каких-то дебилов? Тебя, что… совсем ничему не научили?
Я пожал плечами, мол, когда учить-то было?
— Ну, я не знаю… — Рика всплеснула руками. — Ты чего на них полез-то с голыми руками? Кто ж в инверсии голыми руками машет? Все ж кости себе переломаешь… Сколько их было?
Я опять пожал плечами. Подумал, что, наверное, это скоро станет моим любимым телодвижением.
— Не знаю… не помню… человек пять или шесть…
— Ну… всего шесть ублюдков… Да если б у тебя в руках была хотя бы самая простая штакетина, ты б за милую душу отдубасил всю банду. — Рика замолчала. Поставила пустую кружку, на столик рядом с тахтой. Встала, прошлась по комнате. Вернулась ко мне и сказала, глядя в глаза. — Мирка всю ночь возле тебя просидела… вытаскивала… Думаю если б не она, точно бы кони двинул… крепко тебя приложили по башке… и не раз… гематома большая была. Правило пятнадцати минут на тебя не распространяется… браслет слишком мало носишь. Слушай… — она подошла к окну и отдернула трепещущуюся штору, — я вот еще чего понять не могу… почему ты не внушил им ничего? Ты же Наблюдатель. Наблюдатель!!! А это простые людишки — отбросы, мусор! Почему не послал их всех строем пойти и утопиться в канализации?!
— Я… я не знаю… был сбой, система вырубилась. Мои скиллы дефолтнулись…
Рика не нашла слов, а от избытка чувств только хлопнула себя по бедрам, обтянутым голубыми джинсами.
— Да как так-то? Сколько живу, никогда про такое не слышала! Все с тобой не слава богу! Как Мирку угораздило тебя выбрать? Ты же на ровном месте найдешь дырку с говном и в ней утонешь!
— Ну, нормально… я говно жгу. Вот оно и отомстило… Слушай, Рик… — я заворочался на тахте, — мне бы надо подняться…
— Зачем это? — подозрительно уставилась на меня Истинная.
— Хм… зачем… в ватерклозет, к примеру.
— Ну, не знаю, да ты и не дойдешь наверное… вон кружку ко рту поднести не можешь. Может тебе баночку какую-нибудь принести? Да ты не стесняйся, я выйду.
— Вот еще! — я почувствовал, что краснею. — Что я тебе, калека, что ли?