Не фига себе заявочка! — подумал я. — Неудобно-то как… у него ж там список контактов, может фотки какие памятные. Однако извлек из телефона сим-карту, и как было сказано, приспустив стекло, выкинул ее на дорогу, прямо под колеса обгонявшему нас мерседесу. Ничего записывать не стал — номер Миры я и так помнил наизусть. Затем, глядя в затылок водителю — пожилому, седому дядьке, твердо сказал, хотя можно было и мысленно:

— У вас есть сотовый?

— Да, — коротко ответил тот, ни на секунду не отрываясь от дороги.

— Дайте его, пожалуйста, мне!

Плечи водителя дернулись, но тем не менее, он послушно достал из нагрудного кармана и не оборачиваясь передал мне свой старенький Сименс. "Возьмите, пожалуйста, свой новый телефон," — велел я и вложил в эту же руку Нокиа, — и за дорогой следите!" — поспешно добавил, почувствовав, как судорожно зарыскала по полосе Волга.

Набрал номер Миры.

— Твоя мобила наверняка прослушивалась, — пояснила она, сразу приступая к делу. — Домой не суйся! Адрес: Золотодолинская три, квартира шестьдесят восемь. Остановишься где-нибудь на Морском, дальше дойдешь пешком. А симку купи новую… и не по своим документам, балда, как в прошлый раз. Лучше несколько сразу купи. Шоферу денег не давай, отпечатки пальцев на купюрах могут остаться. И вообще, не хватайся там ни за что лишний раз. Хотя, у него в салоне отпечатков разных, как у дурака фантиков. Скажешь ему, чтоб тебя забыл, и валил куда-нить подальше. Ну и по этому номеру, сам понимаешь, больше не звони… Его уже нет.

— Грубая ты все-таки, Мира. Подожди, но шар…

— Сфера уже со мной… я забрала! И ноут… Ну, все отбой!

Здрасти вам, — запоздало подумал я, глядя на надпись "конец разговора" — а как же я туда попаду, в эту квартиру тридцать шесть? Ключ-то… про ключ-то забыла! Судорожно принялся перезванивать. Бесполезно. На звонки уже никто не отвечал. И денег не давать… жалко дядьку… хотя, — глянул на облезлый аппарат в руке, — мой-то поди, раз в пять дороже стоит".

Остановив машину на Морском, неподалеку от Дома Ученых, я перешел улицу и заглянул в салон сотовой связи. Там, предъявив свое институтское удостоверение, выдав его за паспорт на имя Сидора Сидоровича Сидорова, приобрел новую симку и новый Самсунг.

Выйдя из магазина, без сожаления выкинул Сименс в ближайшую урну, уж больно позорный был телефончик. Правда отойдя на десять шагов, спохватился, и торопливо вернулся. Чувствуя на себе насмешливые взгляды прохожих, извлек аппарат и тщательно протер его концом рубашки, стирая отпечатки пальцев. Совершив сей шпионский акт, бросил телефон обратно в мусорку. Со стороны мои действия, очевидно, выглядели достаточно нелепо, к урне тут же устремился, оказавшийся поблизости, бомж. "С жиру бесятся! Уже мобилами стали разбрасываться!" — читалось в его мутном мозгу.

Пересекши Морской проспект в обратном направлении, я леском и дворами, поминутно озираясь, как матерый шпион в старом советском фильме, добрался до дома номер три по улице Золотодолинской.

Широкий, просторный, зеленый двор со свежеокрашенными лавочками и разросшимися, вылезающими на дорожки ивами, был пуст и тих. Подозрительно оглянувшись в последний раз, я открыл облезлую дверь с поломанным кодовым замком и проник в подъезд. Там, как всегда, в старых хрущевках, воняло кошками и каким-то старьем. Шестьдесят восьмая — первый этаж, справа. Осторожно поднялся по лестнице мимо покореженных почтовых ящиков, на цыпочках подошел к двери и прислушался. Тихо. Так, ну и что делать? Я сунулся было позвонить в звонок, но на его месте остался только почерневший остов. Видать сожгли, какие-то малолетние засранцы. Я пожал плечами и постучал. От этого легкого стука, дверь чуть скрипнув приоткрылась…

Дела — делишки! Я толкнул сильней, осторожно заглядывая в образовавшуюся щель. Браслет молчал. Приоткрыв дверь пошире, я шагнул на порог, вглядываясь в темную пустоту коридора. Вроде никого. Чтобы это значило? Сверху послышались шаги и голоса спускающихся по лестнице людей. Испугавшись, быть застигнутым в таком глупом положении, я поспешно вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Щелкнул замок.

В ту же секунду, откуда-то со стороны кухни, метнулась стремительная тень. На меня прыгнули сзади, в момент оседлав. Чьи-то руки плотно обхватили шею, а ноги талию. Ловушка!!! Браслет — сука молчит! Я рванулся вперед, но словно налетел на невидимую стену и прилип к ней… не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Впору было заорать от ужаса и одновременно бессильной ярости. Но рот закрыла узкая ладошка, возле уха раздался смешок, и знакомый голос торопливо произнес:

— Тихо, тихо, тихо! Успокойся это я…

Объятья ослабели до нежных. Я повернул голову насколько мог и в мой приоткрытый от изумления рот, впились такие знакомые, такие желанные губы. Мира! Ошалевшего, потерявшего дар речи, развернула к себе, и встав на цыпочки, поцеловала долгим страстным поцелуем. Я попытался отстраниться, но сразу сдался, а потом целиком отдался этому поцелую. Только прислонился к стене, потому что ноги ослабели. Так мы стояли в прихожей и целовались… минуту, а может две, а может три. Мира умела заставить забыть счет времени. Наконец, она оторвалась от моих губ, но шею не отпустила, а так и стояла, вглядываясь в глаза:

— Заждалась тебя!

Я, наконец, взял ее за запястья и раздвинул, освобождаясь. Она не сопротивлялась.