– Не знаю, – призналась она. – Донецк сейчас контролируют ополченцы. Может, надеется, что заключенных отпустят? Я вот совсем спать перестала, бессонница замучила.

– Чего так? – удивился Никита.

– Украина совсем близко. Кто знал, что все так будет? В страшном сне не могло присниться!

– Ты из-за дяди Саши переживаешь?

Брат матери жил в Краснодоне и всю жизнь проработал на шахте. Никита не раз его видел. Раньше он каждое лето приезжал в гости. Ездили как-то и они к нему.

– Брат, – эхом повторила она и отвернулась к окну. – И за него тоже!

– Ты сказала «тоже», – продолжал допытываться Никита.

– Так ведь посмотри, что у нас творится! – Она показала рукой на окно, словно там что-то горело или взрывалось. – Весь прошлый год митинговали.

– Ты от темы не уклоняйся, – напомнил Никита. – Когда она уехала?

– Если я Федора встретила два дня назад, а он сказал, что от нее уже неделю никаких вестей нет, выходит, скоро десять дней будет.

– Понятно, – облегченно вздохнул Никита. – Я думал, ее давно нет.

– А ты что, не звонил ей?

– Закрутился последний месяц, – отвел взгляд в сторону Никита. – Пожар за пожаром. Вылетали в такие места, где связи нет… Возвращались на базу, пару дней отсыпались, и на новый пожар.

Никита не хотел говорить, что и отпуск-то взял с тихой надеждой помириться с Ритой. Мать и не подозревает, что они год не общаются.

– Я все думаю, а что, если у тебя парашют не раскроется? – завела она старую пластинку.

– Запасной есть, – улыбнулся Никита.

– Ты уже раз на нем спустился! Чудом выжил…

– Это случайность…

– А если раскроется, а ты в огонь упадешь?

– Не упаду. Мы все рассчитываем, прежде чем прыгать. И потом, я ведь прежде всего инструктор, так что пожары для меня – это исключение.