— Ты словно ворчливая жена, — усмехнулся он, не собираясь вставать…

В общем… с Ольшанским можно долго припираться, но тут привезли еду из ресторана, видимо, мажор всё же позаботился о моём пропитании, и мы сели ужинать. А после ужина сама собой появилась игра. В Монополию лет сто не играла, сложно было устоять перед соблазном вернуться в детство…

Невзоров вернулся поздно и выглядел очень уставшим. На мгновение, всего мгновение, но мне стало жаль его. Чувство, что из мажора выкачали все силы и эмоции, он казался безжизненной тряпочкой, даже язвить не хотелось.

Ольшанский вызвался меня отвезти, прикрываясь нелепой легендой о наших фальшивых отношениях.

— Невзоров никогда не поверит в то, что мы встречаемся, — вздохнула, уже сидя в машине, и уставилась в окно.

— И не нужно, — усмехнулся этот дьявол, который вечно страдает от скуки. Надо бы ему тоже собаку подарить… — Но чем больше я делаю акцент на том, что ты моя девушка, тем больше он начинает думать об этом и… мне кажется волноваться. Давно не видел Невзора таким озабоченным чем-то. Или кем-то… — добавил многозначительно и выехал с парковки.

— Чем занимаются его родители? — да, я не смогла побороть интерес. — Невзоров действительно ездил на собрание директоров? Он так крут?

Ольшанский хитро ухмыльнулся.

— Круче, чем ты думаешь, но тебе лучше спросить у него. Стас не любит, когда интересуются его жизнью через меня. Да и вообще… говорить о семье, и о работе не любит.

Понимающе кивнула и снова отвернулась к окну. Чувство тревоги нарастало. Не хочу, чтобы меня затягивало в этот незнакомый мне мир. Мир большого бизнеса, богатых парней и сложных взаимоотношений с родными. Мне своих проблем хватает.

И сейчас, глядя на убегающие вдаль фонари, стала понимать, какая я в сущности трусиха. Боюсь что-то менять в своей жизни, боюсь оступиться, боюсь трудностей, которые возникнут, если отступлю от намеченного плана. И моё сообщество, все эти танцы на площади и благотворительность, лишь немой протест, бесполезный бунт, который не принесёт никакого результата, но так… я чувствую себя лучше. Немножечко живой…

— Вот это ты загрузилась, — насмешливо протянул Ольшанский, останавливаясь у моего подъезда.

Едва заметно вздрогнула и повернулась, насупившись.

— Не смей ко мне приезжать просто так. В гости не пущу и на чай не приглашу.

— Расслабься, малышка, — усмехнулся он и сдвинул мою шапку мне на глаза. — Я не встречаюсь с пацанками.

— Фух-х… — вытерла несуществующий пот со лба, поправила шапку и, прихватив рюкзак, выскочила из машины.

Ольшанский помигал габаритными огнями и скрылся под аркой. Дурак…

Посмотрела на наручные часы, вздохнула, представляя, что всю ночь буду сидеть над чужой курсовой и вошла в подъезд.

Под дверью, прямо на лестничной клетке, сидела девушка в балахоне и в расстёгнутой куртке-парке цвета хаки. Широкий капюшон скрывал половину лица, но я всё равно узнала…

— Бони? — вымолвила поражённо.