— Есть немного, — отвечает Анук.

В холле нет ни одного свободного кресла. До них долетают обрывки фраз.

Анук оглядывается назад.

— Что случилось? — спрашивает Роберт. — Ты смотришь за нашими чемоданами?

— Нет, — говорит она. — Мне показалось, что кто-то меня окликнул…

— Забудь свой «Весь Париж». В этом отеле останавливаются только деловые люди.

Они идут мимо дорогих бутиков. Наконец они останавливаются у лифта, которым управляет чернокожая женщина с африканской прической. Привычным жестом лифтерша распахивает перед ними решетку и пропускает их внутрь. Она показывает, что готова нажимать на кнопки в соответствии с этажом, который занимают постояльцы.

— Двенадцатый, — говорит по-английски Роберт.

Рядом с ними стоят трое японцев. Один из них, выходя из лифта на своем этаже, отвешивает на прощание поклон своим землякам. Анук рассматривает тех, кто остался в кабине лифта, — японец с равнодушным взглядом, белокожая пожилая женщина, тучный господин с одутловатым лицом…

Лифт задерживается на двенадцатом этаже лишь на секунду, чтобы они успели выйти. Анук устремляется вглубь длинного коридора, отделанного золотистым мрамором. Толстый ковер заглушает их шаги.

Носильщик останавливается в конце коридора перед последней дверью. Он входит первым в номер, ставит чемоданы, включает телевизор, берет чаевые с обязательным: «Спасибо, сэр», — и выходит.

На вспыхнувшем экране телевизора группа ковбоев спасается бегством от настигающих их индейцев. Лошади в мыле, индейцы издают резкие победные возгласы. Роберт открывает свой чемодан в тот момент, когда один из индейцев, пронзенный стрелой, падает на землю. Он хватается рукой за стрелу: «А-а!» — хрипит он и умирает.

— Если хочешь переключить на другой канал, — говорит Роберт, — нажми на правую кнопку.

Про себя он думает, какое счастье было бы провести этот вечер в одиночестве. В своем номере он мог бы спокойно лечь в постель, заказать горячий напиток, посмотреть телевизор. Он был большим поклонником американского телевидения. Ему нравилось то и дело переключать каналы, коих здесь великое множество.

«Что будет, если я сейчас скажу, что отказываюсь от поездки в Бостон из-за ангины?» Возможно, его признание навсегда развеет миф об его чрезмерной занятости. Кто в семье Анук будет всерьез относиться к человеку, который ухитрился вначале пересечь Атлантический океан в салоне первого класса, частично на деньги своего тестя, а затем объявить о своей болезни? Да никто.

Он радуется как дитя, обнаружив среди своих туалетных принадлежностей тюбик с аспирином.

Роберт проглатывает сразу три таблетки. Затем проходит в ванную комнату. Склонившись над умывальником, он жадно пьет воду из-под крана, словно это родниковая вода.

Анук, в свою очередь, раскрывает чемодан. Присутствие Роберта стесняет ее. Без него она чувствовала бы себя намного лучше.

Роберт выходит из ванной комнаты. Лицо его осунулось. У него помятый вид.

— Я мешаю тебе, — говорит Анук. — Тебе лучше побыть одному…